Эксперимент. Книга 2. Последний Оплот
Вспышка! Все вокруг замерцало, и на том же холме остались обугленные остовы, вокруг которых лежали сотни горсток пепла. Через мгновение налетел сильный ветер, подхвативший пепел и поднимая его в воздух. Казалось, что черная взвесь праха поднимается до самых небес.
Вспышка! Горящий город, на улицах черные фигуры людей, стоящие на коленях и молящиеся Господу. Снова тот же ветер принялся постепенно стачивать эти фигуры, унося частички куда‑то за стены города.
Вспышка! Черный прямоугольный тоннель, бесконечный, ему нет конца и края. Он идет по этому тоннелю, касаясь руками светящихся символов.
Вспышка! Голубая сфера, вокруг которой абсолютная темнота. Она пульсирует и издает звук, будто мощный поток воздуха проносится в ущелье. Он пытается сопротивляться, но сфера сильнее, и он приближается к ней все быстрее и быстрее. Куда не посмотри, всюду голубоватый свет. Вспышка!
Он вдруг почувствовал, что лежит на спине, укрытый каким‑то тряпьем. Слышались хорошо узнаваемые звуки леса и еще что‑то бурно обсуждающие приглушенные голоса. «Где я?» – подумал он и открыл глаза. Точнее попытался открыть оба глаза, но свет увидел лишь один.
С трудом сдержавшись от желания потрогать невидящий глаз, он обвел пространство другим. Потолок и стены тканевые, и все это удерживают деревянные жерди. «Палатка», – подумал он и слегка повернул голову, что тут же отдалось болью в висках. Он зажмурился, пережидая приступ, а затем снова открыл глаз.
Он заметил, что лежит практически у земли, среди десятка людей, так же лежащих на нехитрой подстилке. Рядом с некоторыми стояли корзинки и бутылки, такую же утварь он обнаружил и рядом с собой. А в нос ударил резкий запах, который он раньше не замечал, и это натолкнуло его на мысль, что это зельная палатка. Хотя какая еще она может быть, если здесь лежат увечные.
Убедившись, что здесь безопасно, он попытался приподняться, но мгновенно пришла тошнота, а по всему телу прокатилась боль. Казалось, что каждый миллиметр кожи болит, будто он горит в адском пламени. Такого он уже стерпеть не смог, и из его рта вырвался полный боли стон.
Ощущение времени пропало, и ему казалось, что это продолжается вечность, но сквозь затуманенный болью разум он почувствовал, как что‑то прохладное легло на лоб, и прямо над ним послышался уже немолодой женский голос.
– Слава Тебе, Господи, очнулся. Тихо, тихо, не двигайся.
Боль немного стихла, и он снова открыл глаз. На него смотрела обладательница голоса, женщина лет сорока – пятидесяти, с добродушным лицом. Она держала руку на его лбу, а затем пропала из виду и вскоре появилась вновь.
– А мы уж думали, не очнешься, – продолжила женщина. – На вот, выпей, полегчает.
Она поднесла к его рту чашку и другой рукой аккуратно приподняла ему голову. Пить хотелось неимоверно, поэтому он жадно припал губами к сосуду, а женщина продолжала говорить:
– Народ поговаривал, что мертвеца носим уже четвертый десяток дней. А ты вон какой крепкий оказался.
Жидкость оказалась терпкой, но сейчас это было неважно, главное – смочить пересохшее горло. Наконец питье закончилось, и женщина медленно положила его голову обратно на валик.
– Вот и хорошо, – сказала зельница. – Через минуту начнет действовать, тогда поменяю твои повязки. А ты пока полежи, не шевелись.
И действительно, через минуту боль притупилась, а в голове немного прояснилось.
