Эпоха перемен: Curriculum vitae. Эпоха перемен. 1916. Эпоха перемен. 1917
«Ах, чёрт! – молнией сверкнуло в мозгу. – Конечно, как я забыл?! Именно в этот день в Афгане Полкан объявлял всеобщую амнистию, и счёт залётам начинался с чистого листа…»
– Если вы имеете в виду юбилей Михаила Потаповича, – улыбнулся он насторожившейся женщине, – то честно признаюсь, хозяюшка: нет! К сожалению, только по делам, хотя Михаил Потапович, как командир моего полка, заслуживает большего внимания.
Произнося эти слова, Григорий достал из спортивной сумки полевой планшет Ежова и повесил себе на плечо. То ли повлиял сам вид армейского аксессуара, то ли Гришино спокойное обращение, но тревожный огонёк в глазах женщины потух. Она распрямилась, поправила растрепавшуюся в битве с пауком причёску, приветливо улыбнулась и раскрыла дверь нараспашку.
– Что же мы тут в дверях стоим? Михаила Потаповича нет, но он скоро будет. Проходите, не стесняйтесь, у нас пока посидите. Мы вас чаем напоим, а вы нас от пауков охранять будете, договорились?
Вскоре весь Pickwick гостеприимной соседки был выпит, русские баранки‑бублики съедены, а анекдоты, прошедшие внутреннюю цензуру Григория, рассказаны.
Раздался железный грохот замка. В это время хозяйки, хохоча в голос, слушали театрализованное представление одного актёра «Про Федота‑стрельца, удалого молодца» в исполнении Григория.
– Дядя Миша! – выскочила из‑за стола дочка соседки.
– А откуда она знает, что это Потапыч? – удивился Распутин.
– Так в этом закутке только две жилые квартиры – наша и его, – пожала та плечами. – Остальные ещё не заселились, дом‑то новый. Балует он её… А с другой стороны, кому ещё? Безотцовщина…
Григорий с хозяйкой выглянули в коридор, когда полковник передал девочке пакет с какой‑то снедью, вполголоса переговариваясь с ней и оглядываясь назад, на лестницу.
– О, сосед! А я как раз к тебе… – послышался голос снаружи, и на лестничной площадке материализовался классический персонаж в майке‑алкоголичке, растянутых трениках и шлёпанцах на босу ногу. Его лицо отражало последнюю фазу борьбы с зелёным змием. Фауна побеждала по очкам, и это сильно беспокоило хозяина лица.
Переведя дух, он зачастил:
– Слышь, сосед, Христом Богом прошу: дай сотку до завтра.
– Ну это ты зря… – покачал головой полковник.
– Как зря? – недоумевающе вздёрнул брови товарищ алкоголик.
– Да меня ж дома нет.
Сосед вдумывался в эти слова так напряжённо, что окружающим показалось, будто они слышат скрежет шестерёнок в его голове.
Пятисекундная пауза родила наивный вопрос:
– А почему?
– Так не пришёл ещё! – искренне вздохнул Потапыч, расплываясь в своей рязанской улыбке.
– А‑а‑а…
Сосед‑алкаш кивнул головой, развернулся и потопал к себе вниз, что‑то бурча под нос, а все остальные, еле сдерживая смех, закрыли железную воротину и только тогда дали волю эмоциям, расхохотавшись.
– Ну, здравствуй, рядовой Распутин! – обнял полковник Григория. – Или уже не рядовой? Пригодилось наше направление?
– Так точно, товарищ полковник, – вытянулся по стойке смирно Григорий. – Военврач. Лейтенант. Прибыл со специальным поручением от капитана Ежова. Только, – Распутин скосил глаза на соседок, – разрешите приватно…
Полковник возился с документами Ежова долго. Перекладывал, читал, считал, сверял что‑то с записями в своём блокноте, качал головой, делал одному ему понятные пометки, пару раз подходил к секретеру, вытаскивал и просматривал какие‑то папки, справочники. Наконец отложил бумаги, потёр ладонями уставшие глаза, почесал переносицу и уставился на Распутина своим знаменитым немигающим взглядом.
– Это бомба, лейтенант, – проговорил он медленно. – Давай сделаем так. Сегодня всё равно воскресенье, хрен кого найдёшь, а завтра я с утра со всем этим хозяйством пройдусь по своим «охотничьим угодьям». Заодно тебя легализую. Предполагаю, что в некоторых штабах и кабинетах может случиться рукотворный тайфун и стихийный звездопад. Это хорошо, что ты мне довёз его письмо, а то я оконфузился бы с твоей новой фамилией. Но это всё завтра. А сегодня ты приглашён на дружеские посиделки по случаю официального наступления моей старости. Отказы и соболезнования не принимаются, – предупреждающе поднял полковник руку.
– А если не случатся, Михаил Потапыч?
– Посиделки?
– Звездопад и тайфун…
– Тогда за наши жизни, Гриша, я не дам и ломаного гроша…
Глава 12
Исход
До прихода гостей Распутин успел узнать, что соседки полковника, две Танюши – дочка и мама, давно взяли над ним шефство, и дело стремительно идёт к свадьбе, ибо единственное чадо соседки в Потапыче души не чает. Он – бобыль, воин‑интернационалист, соседка – вдова «афганца». Он привлекателен, она чертовски привлекательна, так что зря время терять?
Григорий успел рассказать полковнику, как выбирался из Владикавказа, куда доставил раненых. Как переправил Лёху по линии МЧС в Волгоград, оформив гражданским пациентом, случайно пострадавшим при обстреле. Как самому пришлось «уходить бабушкой» гораздо быстрее, чем планировал, потому что Заварова, оформленного в госпитале вместо Ежова, не довезли даже до хирургов. Крыс настиг его, придушил на сортировке в приёмном отделении. И никто не заметил…
Успели выпить по стопке коньяка за здоровье и спасение разведчика. Потом начали собираться гости. Насколько Распутин понял, пришли самые близкие и любимые. Однополчане и ученики. Удивительно, но среди этих грубых, пропахших казармой мужиков он вдруг ощутил домашнее спокойствие и комфорт, хотя ещё утром чувствовал себя загнанным зверем, вздрагивал от каждого внимательного взгляда и при виде милицейского поста. Грея рукой настоящий французский коньяк, подаренный полковнику и тут же разлитый по гранёным стаканам, с успехом заменяющим пузатые бокалы, он вытянул ноги, расслабился и сквозь накатившую дремоту с удовольствием слушал армейские байки и шуточки.
