Эпоха перемен: Curriculum vitae. Эпоха перемен. 1916. Эпоха перемен. 1917

По словам Л. К., Рамуш Харадинай тогда подошёл к полицейским с рацией, настроенной на полицейскую волну. Он вынул нож и не спеша зарезал полицейских, так чтобы сербские полицейские услышали, как умирают их коллеги. Сохранилась и звукозапись этого варварского акта, сделанная полицейскими, находившимися у радиостанции на сербском блокпосте.

По словам Л. K., после того как он зарезал полицейских, Харадинай вернулся к похищенным женщинам. Он связал руки свидетельствующей Л. K. и изнасиловал её. Шрамы на руках женщины были видны в момент записи протокола свидетельства. В момент насилия Харадинай наносил женщине порезы ножом, которым до того зарезал полицейских. Позднее Харадинай совершил акт насилия и по отношению к другим женщинам из группы, привезенной в лагерь. Когда Л. K. повели вместе с остальными женщинами на расстрел, она смогла убежать и таким образом спаслась».

 

 

Глава 22

База

 

Утром голова уже не кружилась, ноги перестали предательски подкашиваться, и, хотя шум в ушах, общее недомогание и дрожание пальцев ещё мешали жить, Распутин мог передвигаться совершенно свободно, чем немедленно воспользовался, выбравшись на свежий воздух.

База Ежова располагалась на живописном горном склоне в недостроенных корпусах то ли гостиницы, то ли профилактория. Эти памятники единой когда‑то Югославии, пребывающие в разной степени готовности и щедро разбросанные по косовским горам, обладают двумя достоинствами – уединённостью и потрясающими пейзажами. Напротив парадного входа красовался старинный храм, заброшенный в начале войны. Рядом с пологими, поросшими лесом горами, рядом с облаками, царапающими пузо о вершины горных сосен, он казался космическим кораблём, приземлившимся когда‑то с инопланетной миссией, да так и вросшим в землю, не в силах оторваться от местных красот.

Ежов с личным составом отрабатывал новое, незнакомое Григорию упражнение. Отделение строилось в шеренгу, каждый боец брал в руку гранату РГД–5. По команде все выдёргивали чеку, по команде роняли гранату себе под ноги, потом поднимали и бросали. Чпокали запалы, и за учебным снарядом бежало следующее отделение. Потом всё повторялось.

Увидев Распутина, Лёшка передал бразды правления одному из офицеров и поспешил к легионеру, честно выполняя роль хлебосольного, внимательного хозяина.

– Как здоровье, Айболит? Помощь для передвижения в пространстве нужна? – шутливо позаботился он о Грише и, увидев его заинтересованный взгляд, пояснил: – Занимаемся психологической устойчивостью личного состава. Признаюсь, иногда нарушая меры безопасности. Но зато после таких занятий бойцы не боятся карманной артиллерии и не растеряются в бою, выпустив гранату из рук. Здесь работаем с учебными, чтобы окрестных кур не пугать, а у себя на полигоне всё то же самое – боевыми. Но там на огневой рубеж выходят индивидуально, чтобы из‑за одного косорукого не пострадали товарищи.

– Командир! Это несправедливо! С нами в Афгане ты ничем подобным не занимался!

– Зелёный был, Айболит, многого не знал, кое о чём даже не догадывался! Да и не дали бы мне отцы‑командиры экспериментировать. Это здесь я сам себе хозяин, да и то должен нос по ветру держать.

– Что ещё практикуешь, чего с нами не делал?

– «Ромашка» – так тренировали осназ в Великую Отечественную. Эргэдэшку кладем в центре в небольшую ямку, а вокруг неё по кругу, на расстоянии пяти метров, ложится отделение головами к гранате. Задача простая – не вскочить и не побежать, иначе гарантированно посечёт.

– Жестоко… Даже не знаю, смог бы я сам вот так спокойно лежать в двух шагах от смерти.

– Не поверишь: за год существования моей группы – ни одного процента небоевых потерь. Спасает личный пример и предварительная подготовка. Новички работают только в группе с ветеранами. Хотя какие новички… Тут ведь нет ни одного срочника. Только контрактники. Ну и многодневная целевая накачка. Попавшему в спецназ с первого дня вбивают в голову главную заповедь: ты круче всех. Это важный момент психологической подготовки.

Убеждаем не только словами. Сутки напролёт стреляем, или бегаем как кони, или изучаем матчасть. Но тебя при этом постоянно бьют. Нет, не в смысле дедовщины и беспредела. Никаких «принеси‑подай». Просто ты по казарме передвигаешься как по вражеской территории. Либо затрещину отвесить могут, а ты должен блокировать или увернуться, либо кровать «заминируют» – поставят растяжку с учебной гранатой, – либо удавку на шею накинут. Такие у нас шутки. Это нормально, заставляет думать, слушать, смотреть, быть в состоянии боеготовности двадцать четыре часа в сутки.

Трогать незнакомые или яркие вещи отучают за неделю: вот лежит на столе брелок с ключами, а под ним – самодельное взрывное устройство. Схватил ключи – побежал в лазарет. Через полгода службы у тебя не то что глаза на затылке вырастают, а даже спишь так чутко, что просыпаешься от одного постороннего взгляда. Зато в плане готовности к испытаниям никаких проблем нет. Приказ лечь рядом с гранатой или выронить её уже не рождает панику.

– Как раз хотел спросить про дисциплину. Ты растишь волчат, прививаешь им ощущение собственной силы и превосходства. А как таких суперменов держать в узде?

– Я воспитываю не волчат, а волкодавов. Учу охранять беззащитных и спасать обречённых. Уже одно это дисциплинирует. Конечно, встречаются экземпляры… Тут уж как в любой сборной команде. Кто не подчиняется, вылетает первым. Но живём не токмо угрозой отчисления. Хорошо срабатывает проверка жаждой, когда после марш‑броска под летним солнышком подразделение прибывает к источнику воды и получает команду наполнить фляги, но не пить. Через некоторое время бойцам сообщают, что вода отравлена. Подаётся команда вылить воду, марш возобновляется. И тут рядом кнут и… Нет, не пряник – плечо. Не выдержишь, свалишься – на руках донесём. Я, как командир, буду тащить наравне со всеми…

– Теперь понимаю, почему у тебя нет никого ростом выше меня, – усмехнулся Распутин. – Условно «ранят» такого здоровяка, потом вся группа намучается таскать.

– Не только поэтому, – улыбнулся Ежов. – У нас шутят: «Большой шкаф громко падает, а маленькие веники быстро шуршат».

– Жесток ты, Ёжик!

– А по‑другому нельзя, Айболит. По‑другому будут потери и невыполнение приказа, срыв поставленных задач…

– Марш‑броски до издыхания и тренировки по беспрекословному выполнению приказа – это и в НАТО присутствует. Но боевые гранаты себе под ноги никто не роняет. Выживать учат по‑другому. У «морских котиков» ВМС США, например, существует специальное упражнение: человеку связывают руки за спиной и лодыжки, бросают его в бассейн глубиной три метра. Задача – выжить в течение пяти минут. Подавляющее большинство новобранцев терпят неудачу. Многие сразу впадают в панику и начинают кричать, чтобы их вытащили. Некоторые пытаются плыть, но уходят под воду, их приходится вылавливать и откачивать. За годы тренировок неоднократно бывали даже смертельные случаи…