Эридон. Игры судьбы

– Кого‑кого, а вас не ожидала увидеть в числе моих… эээ… посетителей.

В горле пересохло, говорить не хотелось от слова «совсем», глаза лихорадочно искали что‑нибудь с жидкостью, но обнаружили только вазу с цветами.

Не при ректоре же.

– Не каждый день я получаю известие о том, что адептке настолько не нравится предмет, что она решает устроить акт самосожжения прямо в аудитории, – сухо отозвался лорд Берг, приблизившись к кровати.

Стоп, а это не моя кровать. И комната не моя. Я где?

Моргнула и начала озираться по сторонам, чтобы определить своё местонахождение. Вывод был неутешительным: лазарет академии. Белые стены, белый пол, белые кровати и мебель. Всё стерильно до отвращения.

Честное слово, если бы не сковывающее тело истощение и общее состояние «как будто меня тащили без сознания по булыжникам», я бы всерьёз задумалась, не вылить ли что‑нибудь на эти ослепительно чистые стены.

– Я все ещё жду ответа на свой вопрос, – ректор решил прервать мои размышления о порче имущества академии на фоне паршивого самочувствия и очень плохого настроения.

Взмах руки – и на прикроватной тумбе материализуется кувшин с водой и прозрачный бокал. Мелочь. Но в тот момент, как послание от самой богини.

Слава дядюшке Хаосу, вода!

Я бы и сама проделала такой же фокус, но мои резервы пусты, а артефакты для их восстановления в комнате общежития.

Благодарить не стала, как и наливать воду в стакан. Схватила сразу кувшин. Глотала жадно. И, откровенно говоря, после этого ощущения становились чуть менее убийственными.

– Этот акт был в знак протеста против профнепригодных преподавателей академии, которые искажают исторические факты, – оторвавшись от пустого кувшина, я, наконец, ответила.

– Вообще‑то я спрашивал о вашем состоянии, но этот факт тоже приму к сведению, – губы ректора чуть дрогнули, обозначив нечто вроде улыбки. Или ухмылки. Кто его разберёт.

– Примите‑примите, – буркнула я, наконец‑то чувствуя, что действительно говорю, а не скриплю как телега.

– Думаю, вопрос о квалификации своих коллег я буду решать уж точно не с первокурсницей, которая не умеет контролировать свои эмоции, а значит, и способности, – спокойно ответил он. – Вам следовало бы посещать больше медитативных занятий, если вы всё же намерены окончить академию и стать боевым магом. Вы же не хотите запятнать имя своего отца?

Я оторопела.

Он знает?

Нет, не может быть. Морок, который наложил повелитель, не пробить. Даже если кто‑то и увидит, что он есть, не сможет распознать плетение. Может, просто неудачное совпадение? По легенде, я дочь торговца. Торговец вполне может быть отцом с хорошим именем… Верно?

Но пока я лихорадочно пыталась найти логичное объяснение, лорд Берг исчез. Испарился, как будто разговор подошёл к концу, и он просто перешёл к следующей задаче.

Прекрасно. Ещё одна беседа, из которой я ничего не поняла. Наставник бы меня прибил за такую невнимательность. Надо завязывать уходить в себя. Даже если там уютнее.

– Ладно, ещё не вечер, – сказала я себе, потянулась и с некоторым трудом села на край кровати. Комната покачнулась, но не рухнула. Это уже достижение.

Пора выбираться из этой белоснежной комнаты в мир ярких красок и противных преподавателей.

Рианс Либери

– Как это – начала гореть? – я чуть приподнял бровь, отрываясь от чтения, но продолжал держать палец между страницами.

– А кто ж его знает, – Никлас стоял посреди комнаты, с явным удовольствием разыгрывая из себя хроникёра бедствий. – Они с мистером Глобу вцепились друг в друга, как два грифона за добычу. А потом она просто вспыхнула. Ни заклинания, ни предупреждения. Огонь полыхнул во все стороны. Говорят, когда её выносили, на коже были волдыри, а местами обугленное мясо…

Он поёжился, будто видел перед собой это зрелище.

– Уверен, что это не наведённое заклинание? – лениво спросил я, возвращая внимание книге.

– Уверен. Целый день преподаватели всё проверяют – нет никаких следов вмешательства, всё чисто. Она действительно подожгла себя сама. А теперь оторвись от своих трактатов и признай, что всё это звучит дико, – добавил он, и, прежде чем я успел отреагировать, выхватил книгу из моих рук и швырнул в угол. Книга с глухим шлепком ударилась о ковёр.

– Я тебя слышу, Ник, – сказал я, поудобнее устраиваясь в кресле. – Но мог бы не швыряться редкими экземплярами.

– Так слушай внимательно. Тебе не кажется это странным?

– Уверен, что это какой‑то её фокус. Или ей настолько опротивело общество мрачного, что таким образом она решила избавить себя от мучений, – ухмылка сама по себе появилась на лице.

– Демон, – буркнул Ник, скривив губы. – И как только у них хватает совести вылезать из своей Долины?

– Вопрос становится вдвойне риторическим, когда в нём упоминаются демон и совесть, – я встал и подошёл к буфету. – Налить?

Никлас кивнул и отошёл к окну. Гроза за стеклом не утихала третий час. Гром гремел с такой яростью, будто стихия решила подыграть нашей ситуации.

– Ничего не нашёл? – спросил друг, не поворачивая головы.

– Пусто, – ответил я, разливая вино в бокалы.

Один осушил залпом и тут же наполнил снова.

– Я уже перестаю верить в успех. Пять месяцев, Ник. И всё как сквозь пальцы. Мы знаем, что кто‑то здесь, чувствуем это. А в руках только пыль и обрывки.

– Может, мы не там ищем? – Ник оторвался от созерцания происходящего за окном и повернулся ко мне. – Есть же вероятность, что мы просто неправильно расшифровали.

– Нет! Ошибки быть не могло. Только если это все не является одной большой ошибкой.

– Может, это всё‑таки она? – тише сказал друг, подходя ближе. – Столько совпадений…

Я покачал головой.

– Не думаю. Она слишком ярко себя проявляет.

– А если на это и расчёт? – Никлас поднёс бокал к губам. – Иногда мне кажется, мы уже стоим прямо перед дверью, просто не видим ручки.

– Тогда это было бы весьма в нашем духе, – я устало усмехнулся. – Найти, не распознать, упустить.

– План‑шедевр, – фыркнул он. – И всё же, что‑то в этой девчонке не так. Я это чувствую.

– Да всё с ней не так, – тихо произнёс я, отпивая из бокала. – Именно это меня беспокоит.