Эридон. Игры судьбы
Папенька дал своё слово, своё благословение, и теперь она свободна. Свободна любить. Свободна быть с Вельма́ром. Больше не нужно прятать чувства за маской холодности. Больше не будет украдкой переданных записок и ночных встреч в укромных залах.
Арес – её брат, её свет, её опора – сделал невозможное. Он подарил ей самое ценное: право на счастье.
Вспышка.
– Ты точно должен там быть? – шепчет она, прижимая к груди шнуровку на его кафтане, словно в этом прикосновении – гарантия, что он не уйдёт.
– Отец не может, а я как представитель Долины и правящей семьи должен присутствовать. Да и… – он хитро улыбается. – Вдруг Ардаэ́н не только мой друг, но и будущий зять.
– Только не начинай, – она морщится, но губы всё равно предательски растягиваются в улыбке.
Политика. Их проклятье и их обязанность.
Союз с драконами… Да, идея витает в воздухе уже не первый год. Но только не с ней.
Не с той, чьё сердце принадлежит другому. И Арес единственный, кто её в этом поддержал. Кто встал между ней и волей повелителя.
– Арс, он когда‑нибудь похоронит эту идею? У нас уже столько межрасовых семей, что давно можно объединиться на этой почве.
– Дорогая сестрёнка, в политике не так всё просто, – отвечает ей демон, забирая из её рук кафтан изумрудного цвета. – Сама подумай: если бы свадьбы обычных жителей влияли на объединение народов, у нас бы уже давно была единая империя.
– Поняла‑поняла, – демонесса подняла руки вверх, соглашаясь. – Все бы смешались. Но я очень рада, что ты родился первым, и мне никогда не придется вникать во все эти политические игры.
Она подошла к брату сзади, обняла его и тихо спросила.
– Когда ты вернёшься?
– С приходом южного ветра, – он поворачивается, обнимая её в ответ, и в ту же секунду её охватывает странное беспокойство.
Но она его прогоняет. Как всегда.
Вспышка.
Она проснулась с криком, застрявшим в горле. Резкий вдох, рваный, болезненный, будто воздух в спальне внезапно стал стеклянным. Грудь сдавило, виски взрывались гулом, а простыни неприятно липли к телу.
Она села. Пальцы дрожат. Кожа будто в огне, несмотря на прохладу. Всё тело в мурашках. С трудом откинув одеяло, она босыми ступнями коснулась холодного каменного пола, реальность ещё не вернулась. Принцесса словно застряла между сном и чем‑то… ужасным.
Медленно встав с кровати, девушка подошла к распахнутому окну, чтобы прийти в себя. Тёплый ветер ласково коснулся её кожи, даря успокоение.
Южный ветер. Он вернулся!
Накинув халат поверх сорочки, она бросилась в коридор. Воздух, казалось, расступался, подчиняясь её шагам. От нетерпения сердце стучало, как колокол.
Он здесь. Он вернулся. Он должен быть здесь.
Комната брата за углом. Стук.
Один. Второй.
Тишина.
Снова стук.
И снова – ничего.
Он, наверное, у отца. Доклад. Конечно, доклад! Он всегда сначала идёт к нему.
Она несётся вниз, мимо слуг, которые едва успевают отшатнуться. Ступени под ногами будто исчезают. Останавливается. Поднимает руку – вот‑вот постучит в кабинет отца.
И в этот момент до неё доносятся слова. Голоса.
– Как это могло произойти?! Где ты был?! Где мой сын?!
Голос отца. Сломанный. Раздавленный.
– Я… не успел, ваше величество, – раздается незнакомый, какой‑то замогильный голос. – Мне жаль. Но… наследник мёртв.
– Убирайся! – еле слышно отвечает повелитель.
Мёртв.
Воздух вылетел из её лёгких. Колени подогнулись, но она удержалась. Рука всё ещё в воздухе. Как чужая.
Словно в замедленной сцене, дверь распахивается – и стук сердца в этот момент становится барабанной дробью на её похоронах.
Наследник мёртв.
Боль. Удушающая, разрывающая грудную клетку изнутри боль, которая хочет вырваться наружу.
Наследник мёртв.
Зелёные глаза с вечными смешинками стоят перед её взором, и она, как наяву, видит уходящий из них свет.
Наследник мёртв.
Тёплые руки самого дорогого демона в мире, которые держали в надёжных объятиях, становятся ледяными.
Мёртв.
Слово повторяется внутри, как заклинание, как проклятие. С каждой секундой смысл проникает всё глубже.
Мёртв.
Губы беззвучно шевелятся. Нет.
Наследник мёртв.
Нет, нет, нет, нет!..
Крик оглашает всё крыло дворца. Это не просто крик.
Это вой.
Это агония.
Это зверь, лишившийся стаи.
Уши заложило, глаза не видят. Единственное, что ощущает принцесса, – боль. Невыносимая, мучительная боль, как будто очень медленно сердце вырывают из груди. Её руки в крови из‑за сломанных ногтей, которыми она царапала каменный пол в приступе безумной боли. Но боль нужна, она – хоть что‑то настоящее.
