Эридон. Игры судьбы

– Да, наследница, хватит. Хватит баюкать свою боль, за которой ты не видишь Истины, – от неподвижной фигуры Видящего веяло холодным спокойствием.

А мои эмоции разрывали меня на части изнутри. И от этого я злилась ещё больше.

– Какой ещё истины? Истины предательства? – непрошеные слёзы жгли глаза.

Я не убаюкивала боль – я её закапывала. Долго, очень долго и очень глубоко. Слой за слоем. Год за годом. А он за минуту снёс годы моих стараний.

– Предательство – это твоя правда. Но она не является Истиной. Правда своя у каждой из сторон, но Истина – незыблема. Она не искажается, не изменяется, не исчезает. Её нужно найти, наследница. Не найдёшь – погибнешь. И увлечёшь за собой сотни. Тысячи.

– Вы говорите загадками, – мой голос теперь звучал глухо, как будто внутри себя. – Почему не сказать прямо? Мы уже приходили. Мы просили. А вы… отвернулись. Нам пришлось самим искать ответы. Так в чём толк вашего дара, если вы не помогаете? Для чего солнце, если оно не греет?

– Если подойти слишком близко к солнцу, можно сгореть, – голос Видящего стал мягче, как шелест листвы на ветру. – Я не дам тебе сгореть, Астарта. Я могу только согреть. Твоя боль – это ключ. Твой холод – дверь. Когда растопишь лёд, увидишь свет Истины, – ореол света вокруг эльфа начал меркнуть. – А разгадку смерти адептов ищи вместе со спутниками. Это игра не для одиночки. До встречи, наследница.

Мрак сомкнулся. Свет исчез. И я снова погрузилась во тьму.

 

***

– Астрид, очнись! – откуда‑то глухо, как сквозь толщу воды, пробился знакомый голос.

– Может, её холодной водой облить? – ещё один голос, тоже знакомый… к сожалению.

– Себя облей, Рианс! – хотелось, чтобы эта фраза прозвучала хлёстко, но из моего горла вышел хриплый шёпот.

– Уже, – прозвучало в ответ.

Мне показалось, или он чему‑то радуется? Ладно, сначала сосредоточусь на себе.

Я жива, это очевидно и хорошо. Рядом Андрас, тоже хорошо. Недооборотень жив… Вот его, пожалуй, можно было бы и оставить там, в чернильной темноте предсказаний. Но что поделать, не всё в жизни идеально.

Холодно.

Это ощущение пришло первым, пробираясь под одежду. Снег тонкой коркой лежал вокруг меня: в волосах, за шиворотом, в складках плаща.

В голове гул и тяжесть.

Пробую открыть глаза – получилось с трудом, но в полуоткрытые веки тут же пробился солнечный свет. Резь в глазах заставила меня поморщиться и ощутить тело в попытке повернуться на бок. Зато удалось открыть глаза, и я обнаружила, что лежу на земле.

Да, неподобающее положение для наследницы, но что делать – времена такие, да и я не в Долине.

– Астрид, поднимайся. Нам здесь больше делать нечего, – я уловила напряжённую ноту в голосе Андраса. Он обвил руку вокруг моей талии, аккуратно начал поднимать меня на ноги.

Тело слушалось неохотно. Будто каждая мышца спорила со мной. Я позволила демону закинуть мою руку на его плечо, пока вторая придерживала меня за спину. Под ногами поскрипывал утоптанный снег.

– Что тебе сказал Видящий? – не тратя времени на дежурные вопросы о самочувствии, сразу перешёл к делу Рианс.

– Рианс, задашь все вопросы, когда мы отсюда уберёмся, – холодно парировал Андрас, не глядя на него. Он полностью сосредоточился на мне. – Ты как?

– Жить буду. Идти могу, – прохрипела я и, вдохнув поглубже, освободилась от его поддержки, отряхивая снег с брюк и волос.

– Что тебе сказал Видящий, Астрид? – не унимался Рианс.

– Сказал, что ты невоспитанный кретин, – зло бросила я, поворачиваясь к нему.

Мда, его тоже потрепало «гостеприимство» Видящего…

Под глазами залегли тени, волосы взлохмачены, белая рубашка, мокрая насквозь, прилипла к телу (какая у него температура, если он до сих пор в сосульку не превратился?), что очень порадовало проходящих мимо девушек. Они его буквально съели глазами! Впрочем, если быть честной, то действительно есть на что посмотреть: мокрая тонкая ткань обозначила каждый изгиб рельефного тела. Видно, что хозяин этого великолепия работает над ним каждый день.

Я, конечно, не из тех, кто пускает слюнки, но взгляд невольно задержала. А как только он открыл рот…

– Конечно, ведь только кретин мог оказаться в одной компании с тобой.

…всё. Очарование испарилось. Словно кто‑то сверху вылил на меня ведро ледяной воды.

– Рианс, лучше остановись, – предупреждающе бросил Андрас, осматривая мои руки, плечи, шею. Убедившись, что цела и способна сжечь полгорода, если захочу, повернулся к недооборотню.

– Не заставляй меня напоминать тебе о манерах.

– И если ты хочешь получить от меня хоть какую‑то информацию, то претензии тоже перенеси на потом, – поддержала я демона. – Андрас прав, нужно сменить обстановку. Попробуем поговорить, насколько это вообще с вами возможно.

Молчания синеглазого мне вполне хватило для принятия его за согласие, поэтому я развернулась и направилась в сторону главной улицы. Спиной услышала, что оба мужчины последовали за мной.

Путь до трактира мы преодолели в полной тишине. Под ногами хрустел свежий снег. Изредка слышались восторженные возгласы благодарностей, вздохи проходящих мимо девиц и споры компаний у игровых заведений. Из труб поднимался дым, а над крышами тонким покрывалом висел сизый пар.

Понять, где находилась вторая часть нашей совсем не дружной компании, не составило труда: Рианс чувствовал, где его хвостатый приятель. Так что, войдя в трактир, мы с Андрасом совсем не удивились, когда увидели нашу парочку за одним из дальних столиков.

Обычно в подобных проезжих городках чистоту приносят в жертву высокой проходимости. А разношёрстные посетители и ведут себя по‑разному: драки, гулянки, буйство троллей… В общем, ничего, что способствовало бы поддержанию порядка. Но здесь даже пахло приятно: не брагой или настойками разного вида, а пряной выпечкой и печёным мясом. Усевшись за стол и закинув ноги на его край, я жестом подозвала подавальщицу.

– Чего изволите? – к нам подошла белокурая девушка в фартуке.

– Мне что‑нибудь с мясом и кружку медовухи, – ответила я.

– Мне то же самое, только двойную порцию, – последовал за мной Андрас.

Пока остальные делали заказы, моё внимание привлекла компания, сидевшая за противоположным от нас столом.

Свет магических ламп почти не попадал на них, поэтому я видела только шесть силуэтов в балахонах. Что‑то настораживало в них, как будто не складывалась картинка. Диссонировало, активируя внутренний сигнал тревоги.

– Астрид, может, пора рассказать? – напряжённый голос недооборотня оторвал меня от наблюдения.

Я обернулась к нему с улыбкой.