Ермак. Регент
Таким образом, семьдесят пять процентов, или три четверти, выбранных членов Государственной Думы будут в первую очередь поднимать законодательные вопросы, связанные с землёй. Поэтому мои мысли и вернулись к последнему докладу Струве, где он после краткой аналитики по крестьянскому вопросу на 1904 год излагал для Николая II возможные расклады политических сил в Государственной Думе, а также те законы по земле, которые необходимо рассмотреть в первую очередь.
Я прислушался к тому, о чём вещал патриарх рода Романовых, а тот докладывал великому князю Михаилу Александровичу, что статья конституции, по которой российские подданные пользуются свободою веры, вступает в противоречие с теми законами, которые сейчас имеются. Особенно это касается старообрядцев, несмотря на те послабления, которые они получили по закону от 3 мая 1883 года.
«Это надолго, – подумал я. – Я тут копнул пару лет назад историю старообрядчества, и у меня волосы дыбом встали. Какая там Варфоломеевская ночь, о которой протестанты вспоминают с ужасом. Какие гонения они испытали?! До тридцати тысяч погибших по всей Франции за несколько недель. Да по сравнению со старообрядцами – это просто детские страшилки. Не хотите больше двух столетий геноцида части своего же народа, который хотел жить по русскому, народному православию с характерными для него выборным началом и местным самоуправлением, с истинностью и благочестивостью, то есть с неизменностью веры и отделением церкви от государства? А количество погибших старообрядцев подсчитать невозможно, но счёт идёт на миллионы».
Я вновь отрешился от разговора за столом, так как от Сандро уже знал, о чём будет говорить с регентом его отец. Старообрядцы как одна из ветвей христианства, ислам, буддизм – это те камни преткновения, с которыми мы не раз ещё столкнёмся. Слава богу, что пока ещё ваххабиты не появились, а то было бы совсем весело.
Но основной вопрос, который надо срочно решать, – это земельный. Не решим его, придём к революции и рекам крови. А 1905 год будет годом большого голода, если не решим вопросы с хлебными магазинами. В Финляндии и Польше зреет мятеж националистов. Если всё это вспыхнет одновременно, да ещё и революционеры‑социалисты к этому подключатся под кураторством заказчиков из Англии, то получим революцию большего объёма, чем в моём прошлом‑будущем. И это всё на фоне необъявленной войны с Британией и шаткого престола в Российской империи из‑за грызни между Романовыми. Плюс ещё этот убийца‑невидимка.
В этот момент замечаю, как к тройке «ангелов» подошёл Ширинкин и двинулся дальше к нашему столу. Великий князь Михаил Николаевич замолчал, а регент, дождавшись, когда начальник дворцовой полиции подойдёт, задал вопрос:
– Что случилось, Евгений Никифорович? На вас лица нет!
– Ваше императорское высочество, только что сообщили из Москвы. Анархисты убили великого князя Алексея Александровича.
За столом повисла тишина, а я попытался закрыть глаза, которые буквально вылезли из орбит от удивления: «Семь пудов августейшего мяса мёртв! Вот это ни хрена себе»!
Глава 4
Великие князья
– Ты посмотри, Григорий Иванович, сам великий князь Алексей Александрович общество посетил. Я его так близко первый раз вижу! – Молодой по сравнению с другими охранниками банка городовой посмотрел вслед генерал‑адмиралу, который прошествовал через зал к лестнице на второй этаж, держа под руку женщину с вуалью на шляпке, из‑за чего лица её было не рассмотреть.
– Эх, молодой, князь в общество больше миллиона вложил, как я слышал, а теперь часть забрать хочет. Или всё?! Хто ж его знает?! Наше дело маленькое, стой и охраняй. – Седой городовой с погонами старшего унтер‑офицера и с серебряными медалями «За храбрость» и «За беспорочную службу в полиции» разгладил большим пальцем правой руки свои шикарные усы цвета соль с перцем.
– Григорий Иванович, а как он миллион‑то понесет? Это же какие деньжища?! – Молодой полицейский вопросительно посмотрел на своего старшего товарища.
– Да кто же его знает, Фрол. Ты лучше по сторонам смотри. Мне вон тот купчик не нравится, – тихо произнёс унтер‑офицер, показав глазами на стоявшего метрах в пяти от них мужчину лет тридцати‑сорока, который внешним видом походил на преуспевающего купца первой или второй гильдии.
– И что в нем не так, Григорий Иванович? – так же тихо произнёс подчинённый.
– Не знаю, Фрол. Но не купец это, хоть убей меня. Насмотрелся я на них. Этот больше на дворянина похож. Держится слишком гордо, да ещё эти очки с зелёными стёклами… – Григорий Михайлович, закончив фразу, внимательно осмотрел зал.
Рабочий день банка, начавшийся час назад, входил в свой ритм. Клерки стучат счётами, шуршат наличными, городовые в количестве четырёх человек контролируют вход в зал. Посетителей практически нет. Подозрительный купчик в очках, да ещё двое клиентов, у которых длиннополые, глухие, утеплённые сюртуки‑«сибирки» и картузы на голове говорили, что эта парочка из старообрядцев. Они‑то никаких вопросов у старого городового не вызывали ни своим видом, ни поведением.
«Что же так не спокойно на душе? Неужели из‑за этого купчика?!» – подумал Григорий Михайлович и сделал пару шагов в сторону подозрительного лица.
За ним двинулся Фрол. В этот момент со стороны чёрного входа раздался шум, заставивший обоих городовых развернуться. В кассовый зал из небольшого коридорчика, ведущего к запасному входу‑выходу, вошли три человека, одетые в одинаковые короткие «сибирки», картузы, и направились к кассе. Но заставило застыть на месте городовых то, что лица вошедших были закрыты масками, которые использовали «чёрные ангелы», и то, что каждый из них держал в обеих руках по пистолету Браунинга.
Марку пистолетов про себя определил Фрол, так как мечтал о таком, но тот стоил двадцать рублей золотом, что составляло больше месячной его зарплаты. Поэтому эта игрушка для семейного полицейского так и оставалась мечтой, тем более что у него был служебный «Смит‑Вессон», за которым городовой и потянулся.
– Не надо этого делать, – услышал Фрол за своей спиной и почувствовал, как что‑то твёрдое ткнулось в район его правой почки.
Повернув голову назад и скосив глаза, городовой увидел, что тот самый подозрительный купец, упираясь чем‑то ему в спину, второй рукой целится из пистолета в голову Григория Михайловича, который также попытался достать из кобуры револьвер. И судя по тому, что старый унтер быстро поднял руки вверх, лжекупец оказался очень убедительным.
– Ты тоже руки вверх подними и останешься живым…
Фрол получил болезненный тычок в почку от купчика, вторая рука которого, держащая под прицелом браунинга Григория Михайловича, даже не дрогнула.
Молодой городовой вслед за старшим смены медленно поднял руки вверх.
Между тем один из троих вошедших в масках, убедившись, что два его напарника держат под прицелом двух оставшихся городовых, громко произнёс:
