Факультет бытовой магии. Охота на принца
– Зачем? – с подозрением спросила я.
Он посмотрел на меня как на тупицу.
– Разобраться, что ты там накуролесила со своим экспериментом. Вообще‑то довольно любопытный эффект… Она получилась очень даже… Дай‑ка посмотрю…
Надо же, разбиральщик нашелся! Парень выглядел обычным студентом, ничуть не старше меня. Надо сказать, хорошо выглядел… Так, сейчас не об этом.
– Ты сам‑то с какого курса? – с насмешкой спросила я.
– Аспирантура… – буркнул он и, мне показалось, грустно вздохнул.
Вообще‑то аспиранты – это тебе не студенты. В аспирантуру берут лучших. Многие из них занимаются серьезными исследованиями и могут заткнуть за пояс иных преподавателей.
– Ну… – неуверенно протянула я.
С одной стороны, было бы неплохо, если бы кто‑то знающий выяснил, что именно я сотворила. С другой стороны, с чего я взяла, что этот незнакомый тип и есть тот самый знающий?
Стиралка мелко задрожала и прижалась ко мне еще крепче.
– Не бойся, не обижу. – Это он сказал не мне, а стиралке.
На его лице явственно отразилось внезапное озарение, парень поспешно скинул ботинок, затем стянул носок и, опустившись на корточки, протянул носок на вытянутой руке куда‑то в область моих колен.
Глава 8
Да он ее приманивает! Носком!
– Вообще‑то у нее уже есть носки, целых два, – сказала я с непонятной для меня самой ревностью.
Сказала и задумалась.
Стиралка выбивала двери, носилась по ступенькам, плевалась пеной и даже умудрилась покусать аспиранта. Шансы на то, что мои носочки все еще там, крайне невелики. Ну неужели он и правда думает, что из этого что‑то получится? Так она его и подпустила, после всех гадостей, что он наговорил.
Пока я так размышляла, стиралка сначала выглянула из‑за моей юбки, а потом осторожно, мелкими шажками, как испуганный олененок, стала приближаться к аспиранту.
Вот же предательница!
Хотя, пожалуй, это к лучшему. По крайней мере, теперь становится понятно, чем ее можно приманить. А что‑то мне подсказывало, что это знание еще пригодится.
Когда стиралка подобралась вплотную к аспиранту, он не обманул: забросил носок в широко раззявленную пасть. Стиралка схватила угощение, захлопнула крышку и с довольным урчанием стала крутить свою добычу.
Ну надо же, она действительно стирает! Живая или не живая, а все‑таки помнит о своем предназначении. Это вызывало, как минимум, уважение.
Аспирант же, воспользовавшись ситуацией, стал ощупывать машинку, разглядывать со всех сторон и даже немного помассировал воздух над ней. Вид у него был при этом умный и сосредоточенный, что в целом аспирантам свойственно. Во всяком случае, когда они не ругаются и не дерутся с бытовыми приборами.
Отвлекся от стиралки он не раньше, чем через четверть часа. Вскинул на меня совершенно ошалевший взгляд:
– Что такое ты с ней сотворила? И вообще, как тебе это в голову пришло? Не понимаю, зачем кому‑нибудь может понадобиться одушевленная стиралка…
Услышав эти слова, та самая одушевленная стиралка поперхнулась носком и опять зарычала, уже не так миролюбиво.
– Прости, прости, – спохватился аспирант. – Ты, конечно, очень нужная, и вообще, я бы сказал, уникальная. Очень интересная, особенно с точки зрения науки.
Стиралка замерла на несколько мгновений, явно обдумывая его слова и затем опять довольно заурчала, прокручивая носок. Тут, в целом, я была с ней согласна. Кому угодно понравится, когда ее назовут умной, интересной и даже уникальной.
А этот аспирант силен в дипломатии!
– Я не собиралась одушевлять. Вообще‑то я собиралась сделать так, чтобы она после стирки сушила и гладила белье…
Стиралка презрительно фыркнула. Это, видимо, следовало понимать, как: «Я что, дура что ли, работать чужую работу?»
– А что именно ты для этого сделала? – продолжал допытываться любопытный аспирант.
– О боги, какая разница, что я сделала! Важно другое: что мне делать сейчас!
– Разница большая. У меня все еще нет темы диссертации, а это, – теперь он смотрел на стиралку с искренним восхищением и даже с некоторой нежностью, – очень даже тянет на открытие.
Его слова мне совсем не понравились И стиралке, похоже, тоже. Во всяком случае, она снова прервала свое любимое занятие и замерла, ожидая продолжения.
– Ты хочешь ее всем показать? Отдать нашим профессорам на опыты? – возмутилась я.
Да уж, очень непоследовательно. Не далее как полчаса назад я сама размышляла, не выпустить ли ее на волю, в леса. Туда, где вообще нет ничего подходящего для стирки, сплошные цветочки да листочки. И разумеется, ни одного носка, не говоря уж о пододеяльниках, в которые любые стиралки, даже неодушевленные, обожают запихивать все остальное.
Но отдать на опыты – это все‑таки чересчур!
– Конечно нет, – в голосе аспиранта прозвучал такое искреннее возмущение, что я удивилась. – Показать этим упырям что‑то уникальное? Чтобы это перестало быть моей научной работой, а стало их открытием? Нет‑нет, мы никому о ней не расскажем. И вообще спрячем.
На эти его слова стиралка отреагировала вполне ожидаемо: медленно отошла назад и спряталась. Разумеется, за мою юбку.
– И где, по‑твоему, мы ее будем прятать? – я сложила руки на груди.
Он отмахнулся.
– Это не проблема. Ты лучше расскажи, как ты это сделала.
– Ну, там были амулеты, специальная настойка и заклинание, – начала перечислять я. – Заклинание сама составляла, по формулам, – вздохнула я, вспомнив, как вместо того, чтобы ездить с подружками на озеро, сидеть в кафешках или ходить на танцы, три месяца просидела над тетрадями и конспектами.
– А записи остались? – деловито поинтересовался аспирант.
– Остались, – мрачно проговорила я – Пять тетрадей одних сплошных записей.
– Великолепно, – он явно был доволен. – Ты мне все это дашь на время, а заодно подробно расскажешь, что ты делала и в какой последовательности.
