Фетиш

– Одри, о нет! – Синди театрально прижимает руку к груди, и я вижу, как в ней просыпается будущая актриса. – Вдруг тебя закажут убрать как свидетеля. Если что, мы дадим показания! А Стив Аманды поможет раскрыть твоё дело.

Аманда перестаёт терзать свой маникюр и задумчиво улыбается:

– Знаешь, Стив на работе и не такие дела расследует. Всё‑таки лучший следователь в отделе.

– О, дайте я побуду детективом! – Синди внезапно преображается. Её плечи расправляются, подбородок приподнимается, а голос становится низким и властным.

Она хватает со стола пульт, изображая диктофон.

– Мисс, где вы были вечером 15‑го числа? – она наклоняется ко мне, сверля пронзительным взглядом. – Не заметили ничего подозрительного за мисс Картер? У неё были враги?

Затем она молниеносно меняет образ, превращаясь в испуганную свидетельницу с дрожащим голосом:

– Знаете, она говорила, что стала свидетелем чужой тайны…

– Как тебе моя игра? – Синди возвращается в себя, её глаза сияют. – На следующей неделе прослушивание в театральную студию, нужно тренироваться.

Я не могу сдержать смех, наблюдая за этим преображением:

– Великолепно! Оскар тебе обеспечен! Спасибо, что уже хоронишь меня и содействуешь следствию, но я надеюсь, что всё настолько далеко не зайдёт.

– Да, Синди, прекрати, – Аманда обнимает меня за плечи, и я чувствую аромат её любимых духов с нотками ванили. – Одри права, не стоит лезть в их "дворцовые интриги". Пускай сами разбираются.

 

 

Глава 2

 

Джейсон

Сижу за отполированной барной стойкой, рассеянно наблюдая, как Дженни неспешно смешивает коктейль своими изящными пальцами с идеальным маникюром. Когда‑то один взгляд на ее соблазнительное декольте в черном облегающем платье заставлял мое сердце биться чаще. Теперь же даже ее запах, раньше сводивший с ума, кажется слишком приторным. Всему виной она – загадочная новая девушка Дэйва, которая, даже не появившись в моей жизни, уже полностью захватила все мои мысли.

Я видел только ее фотографии на экране телефона Дэйва, но этого оказалось достаточно, чтобы мое воображение разыгралось не на шутку. Ее образ преследует меня днем и ночью. Закрывая глаза, я представляю, как буду иметь её, как она будет стонать от удовольствия… А самое будоражащее – это осознание того, что она принадлежит моему лучшему другу. От этой мысли кровь закипает в венах, а внутри разгорается запретный огонь, опаляющий остатки совести и здравого смысла.

Я понимаю всю неправильность своих действий, но меня это только сильнее заводит. Внутренний голос может хоть охрипнуть, крича о морали – мне плевать. Обычный секс давно превратился в пресную рутину. Мне нужен адреналин, власть, превосходство. Чувство, когда берешь чужое, запретное – это как наркотик.

Когда я занимаюсь сексом с чужими женщинами, особенно с теми, кто в отношениях с моими друзьями – это непередаваемые ощущения. Сама мысль о том, что я беру то, что принадлежит другому, сводит с ума от возбуждения. Осознание того, что я нарушаю все мыслимые табу. Именно поэтому связи с женщинами друзей стали моей одержимостью.

Усмехаюсь, вспоминая свой личный триумф. Тот вечер в "Маритиме" был просто великолепен: четыре красотки, четыре похода в туалет, четыре быстрых, жарких траха. Мои приятели даже не заметили, как одна за другой их спутницы исчезали в дамской комнате. А я следовал за каждой, чтобы через несколько минут вернуться с едва заметной торжествующей улыбкой. А после – непринужденные беседы за ужином, будто ничего и не произошло. Они строили из себя недотрог, а я знал – каждая из них только что стонала подо мной, вцепившись в раковину. С удовольствием наблюдал как они уплетают десерт после того, как в туалете я накормил их своим белковым коктейлем. Какое упоительное чувство власти…

Сегодня я намерен превзойти тот рекорд. Наконец‑то увижу ту, о которой Дэйв говорит взахлеб последние три месяца. Он все не решался нас познакомить – что ж, пришлось взять дело в свои руки. Внутри все дрожит от предвкушения. Интересно, совпадет ли реальность с моими фантазиями? В любом случае, эта ночь определенно войдет в мой список личных рекордов.

Возбуждение становится настолько невыносимым, что я едва сдерживаюсь. Наклоняюсь к Дженни и шепчу ей на ухо просьбу подняться со мной наверх. Она понимающе улыбается – мы уже не раз уединялись в ванной комнате для быстрой разрядки. Мне необходимо снять напряжение, чтобы сохранить хладнокровие при встрече с ней. Дженни, как всегда, готова помочь – она знает, что за это я буду особенно щедр.

Она подходит, грациозно двигая длинными ногами под короткой юбкой, и прислоняется к раковине рядом со мной. Небрежно скрещивает руки на груди, приподнимая обтягивающий топ ровно настолько, чтобы был виден низ черного кружевного лифчика.

Сучка Тома опускается на колени у моих ног и начинает расстегивать мои брюки. Мой член высвобождается из боксеров, уже твердый и пульсирующий в предвкушении. Глаза Дженни расширяются от восхищения, когда она смотрит на это, медленно облизывая губы.

Она обхватывает своими тонкими пальцами основание моего члена и начинает поглаживать вверх и вниз, ее прикосновения возбуждают чувствительную кожу.

Я чувствую, что теряюсь в ощущениях. Она наклоняется ближе, ее губы касаются головки, прежде чем взять его в рот. Я задыхаюсь от внезапного прилива удовольствия, который охватывает меня. Она высовывает язык, чтобы проследить за венами, проходящими по всей длине моего члена, и начинает нежно посасывать, создавая вакуум, который только усиливает ощущения. Ее голова мотается вверх‑вниз, и я хватаюсь за раковину, чтобы не упасть.

Руки Дженни скользят вверх по моим бедрам, массируя их, пока она продолжает доставлять мне удовольствие своим ртом. Я чувствую, как по моему телу распространяется покалывание, начинающееся в паху и распространяющееся по всему телу. Влажные звуки заполняют небольшое пространство, эхом отражаясь от кафеля. Ее язык кружит вокруг головки моего члена.

Как только я начинаю думать, что вот‑вот потеряю контроль, дверь внезапно распахивается. В проеме застывает она – Одри. Её глаза расширены от шока, словно она увидела призрака. Секунда растягивается в вечность. Пробормотав извинения, она поспешно закрывает дверь. В этот момент мои бедра непроизвольно дёргаются, и я, не в силах сдержаться, изливаюсь в рот Дженни.

Вот черт.