Финишная черта
Марк смотрит на меня пару долгих секунд, а затем падает в мои объятия. Его светло‑русые волосы щекочут мою щеку, а грязные от какой‑то сладости руки прилипают к пушистому свитеру.
– Что ты ел?
– Печенье, конфеты и т‑о‑о‑орт. Только никому не говори.
Я смеюсь с его наивности. Навряд ли Аннабель и Леви не заметили, как их ребенок съел тонну сладкого.
– Конечно не скажу. У меня для тебя и Оливки есть целый пакет сладостей. Тети созданы для того, чтобы позволять вам то, что запрещают родители.
Он хихикает и идет к сестре, чтобы доложить последние сладкие новости.
Я сажусь на свободный стул между Аннабель и Максом, Лиам – напротив меня. Он сверлит меня взглядом. Я делаю то же самое в ответ. Дети бегают вокруг стола, и я вспоминаю о подарке. Совсем забыла про него, пока пыталась не разрыдаться из‑за встречи с семьей.
– Оливия! Почему ты не потребовала свой подарок? – Я прищуриваюсь и улыбаюсь ей.
Голубые глаза Оливии загораются, но она не успевает ничего ответить, потому что засранец на другом конце стола вставляет свое никому не нужное мнение.
– Потому что она распаковывала мой. – Лиам медленно делает глоток воды.
Напряжение тут же повисает над столом, как туча с кислотным дождем.
– Лиам, – шепчет Анна и качает головой.
Да, Оливия действительно уже распаковала подарок Лиама и до сих пор прыгает от счастья, что у нее теперь есть огромное белое пони с розовой гривой, которую можно красить во все цвета радуги.
Я крепко сжимаю ладонь в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Мой подарок не такой классный. Если честно, то я даже понятия не имела, что ей подарить. Последний раз, когда мы виделись, Оливии нравился голубой цвет, теперь это фиолетовый. Раньше она любила игрушечного пушистого щенка на светящемся поводке. Теперь это, видимо, пони.
Я иду в гостиную, где оставила сумку и достаю оттуда подарок и сладости. Оливия следует за мной, пока все наблюдают за нами из столовой.
– С днем рождения, Оливка. – Мои руки дрожат, когда я протягиваю ей коробку лавандового цвета.
Она открывает ее и начинает рассматривать подарок. Из‑за нервов у меня потеют ладони, и я не могу удержаться от вопроса:
– Ты смотрела «Моану», верно? Мы с твоей мамой очень любим этот мультик.
– И папой, – добавляет Леви, поддерживая меня, когда Оливия слишком долго молчит.
– Сейчас она любит «Литл Пони».
Я даже не хочу встречаться взглядом с этим придурком. Слышится звук подзатыльника, который, уверена, Леви отвешивает Лиаму.
Кто, черт возьми, укусил его за задницу? Вероятно, это была я, когда направила его деньги в ассоциацию по защите людей с маленькими пенисами.
Оливия продолжает крутить в руках куколки всех персонажей из «Моаны». Она нажимает на какую‑то кнопку, и краб начинает петь песню про блеск и светиться. Оливия издает смешок и наблюдает, как игрушка смешно ползает по полу.
– Да, мама с папой часто включают эту песню, – тихо говорит она.
К нам подбегают Хоуп и Марк, начиная рассматривать новые игрушки. Оливия потирается о мою щеку, как это делает ее мама, и убегает играть… с пони.
Все хорошо. Все хорошо. Все хорошо.
Дети меняют любимые игрушки как перчатки. Даже если ей не понравилось сейчас, это может случиться потом. Главное, что она знает – этот подарок от меня. Что мне не плевать. Что я люблю ее.
Я возвращаюсь за стол и смотрю в свою тарелку. Разговоры, начиная от детских проблем, заканчивая тем, что Валери с Максом планируют наконец‑то сыграть свадьбу, кружат вокруг меня.
– Мы начинаем искать свадебного организатора. Я не думала, что это так сложно. Их сотни, тысячи, как понять, кто нормальный, а кто превратит мою свадьбу в дурацкую вечеринку с пошлыми конкурсами?
– Где ты хочешь, чтобы она проходила?
– Думаю насчет парка аттракционов.
Я слушаю все вполуха, продолжая думать о том, что нужно больше времени уделять Анне и ее семье. Мне повезло, что дети вообще не забыли о моем существовании. Так же как и повезло, что сестра до сих пор со мной близка. Есть ли у нее какие‑то проблемы? Она редко говорит об этом. Я знаю, что Анна счастлива, но вдруг… Вдруг я пропускаю так много, что не замечаю чего‑то. Вдруг я опять просто остаюсь в стороне, пока ее что‑то тревожит. Болит ли у нее травмированное колено? Начал ли Марк выговаривать букву «р»? Получается ли у Оливии заниматься балетом? Если я не ошибаюсь, то ей очень нравится, но…
Слишком много «но», в которых я не уверена.
– Аврора, где пройдет первая гонка?
Я отрываю взгляд от своей тарелки и отвечаю Валери:
– В Бельгии.
– Переживаешь? В прошлом сезоне были другие трассы, верно?
– Да. – Киваю, перебирая пальцами салфетку. – В NASCAR я ездила по овалу. – Я вижу вопрос в глазах Валери и продолжаю: – Это трасса овальной формы с большим наклоном. Там нет множества поворотов и…
– Как тачки! – Валери хлопает в ладоши, когда понимает, о чем я.
– Да! – смеюсь я. – Маккуин ездил в NASCAR.
Я обожаю этот мультик и всегда произношу коронную фразу «Порхай, как бабочка, жаль, как пчела» перед каждым стартом.
– Мне нравится твой макияж, что за помада? – Валери слегка сужает глаза, рассматривая мои бордовые губы.
– Губная, полагаю, – усмехается Нейт, с умным видом поправляя очки.
Макс хмыкает, складывает руки на груди и откидывается на спинку стула.
– Смотри не порежься об свой острый ум, Нейт.
Нейт отдает ему честь средним пальцем. Я смеюсь и немного расслабляюсь.
– Я не знаю, что это за помада. – Пожимаю плечами. – Мне делал макияж визажист для фотосессии. Но если хочешь, я могу узнать, это не проблема.
Валери энергично кивает, а потом чуть не подпрыгивает на месте, когда спрашивает:
– Что за фотосессия? Ты была там какой‑нибудь горячей гонщицей или типа того?
Я хихикаю, почесывая уголок брови.
– Типа того. Моя лучшая подруга дизайнер нижнего белья. Я лицо ее бренда.
Лиам давится салатом так сильно, что у него в горле застревает маслина, которую он выплевывает в грудь Леви. Тот смотрит на него так, словно еще чуть‑чуть и придушит его.
Нейт с хитрой ухмылкой протягивает Лиаму стакан воды.
