Города гнева

– Что ты здесь делаешь? – грубо говорю я, наматывая полотенце на бедра. Она останавливается в шаге от меня, на лице играет самодовольная улыбка.

– Расслабься, Дерби. Все ушли на ужин. Никто даже не заметил, что я задержалась.

– Я задал конкретный вопрос, – выключив воду, стряхиваю с волос капельки влаги.

– Ты сегодня просто невыносим, – нахмурившись, качает головой Лейтон. – Я всего лишь решила проверить, всё ли с тобой в порядке, – она шагает вперед, заглядывая мне в глаза.

– Проверить? – фыркаю я. – Карла, я знаю, чего ты хочешь. Но твои игры начинают меня раздражать.

Ее улыбка гаснет, и в глазах появляется едва заметный вызов.

– А может, ты просто боишься? Боишься признаться, что тебе это нравится? – она делает ещё один шаг вперед. – Признай, Дерби, наша… связь тебе нужна не меньше, чем мне.

– Ошибаешься, – коротко отбиваю я, натягивая футболку и брюки. – Никакой связи больше не будет. Всё кончено.

– Почему? – ее голос становится резче, а тон – требовательным. – Боишься, что нас застукают?

– Потому что у меня есть мозги, Карла, – четко проговариваю я. – Здесь не курорт, чтобы безрассудно потакать своим желаниям. Ты забываешься. И все чаще. Меня это не устраивает.

– Ты преувеличиваешь, – дрогнувшим голосом отвечает она, нервно поправляя прядь волос и, облизав губы, тихо добавляет: – Мы могли бы…

– Нет, – перебиваю жестким тоном, не оставляя места никаким уговорам. – На этом всё, Карла.

Она застывает, словно не веря в услышанное. В карих глазах вспыхивают обида и злость. Возможно, я слишком грубо ее послал, но иначе такие, как Лейтон, не понимают. Оскорбленно поджав губы, Карла резко разворачивается к выходу.

– Ты пожалеешь, Дерби, – бросает она через плечо, прежде чем исчезнуть за дверью.

Ну да, конечно. Конечно, я пожалею. Сколько раз я уже это слышал за последние несколько недель? И ни разу не пожалел. Лейтон может обижаться сколько угодно, но я знаю, что принял верное решение. Интуиция меня подводит редко, и сейчас она настойчиво вопит, что с Карлой изначально не стоило связываться.

 

Глава 3

 

 

Полтора месяца спустя

 

Генерал Одинцов сидит во главе круглого стола в зале для оперативных совещаний. Полупрозрачные голографические экраны на стенах переливаются мягким светом, воспроизводя логистические схемы маршрутов, динамику рейтингов инициаров и текущую статистику потерь. Освещение ровное и мягкое, не мешающее работе, а из встроенных динамиков раздается фоновый шум – один из тех звуков, которые никогда не затихают в помещениях командного центра.

Генерал внимательно изучает данные, проецируемые на дисплее. Отчёты касаются восьми групп инициаров, состоящих плюс‑минус из десяти человек в каждой. С начала обучения потери составили двадцать процентов. Этот результат ниже ожидаемого, но запланированное отборочное испытание покажет, кто из них действительно готов.

То, что инициары называют экзаменом, на деле является комплексным стресс‑тестированием, разработанным для определения не только физических, но и психологических пределов каждого кандидата. Формально это практическая проверка всех навыков, освоенных за время пребывания на Полигоне: выживания, командного взаимодействия, стратегического мышления, индивидуальной эффективности в бою. Но по факту – это жестокий фильтр, который беспристрастно разделяет рекрутов на тех, кто имеет военный потенциал, и тех, кто не выдерживает давления.

– Давайте начнем, – наконец произносит генерал, бегло осматривая присутствующих, и останавливает взгляд на лейтенанте Беловой.

– В первой, шестой и пятой группах все еще наблюдается внутренняя разобщённость, – сухо отчитывается она, указывая на дисплей с соответствующими показателями. – Отсутствие сплочённости – это основная причина низких результатов.

Одинцов потирает виски, внимательно слушая доклад лейтенанта. Его пронзительные глаза слегка прищурены, выражение лица остается непроницаемым.

– А что с подготовкой к предстоящему отбору?

Белова, держа осанку, как будто стоит на плацу, отвечает с легкой долей напряжения:

– Экзамен пройдет по плану, но есть риски. Перечисленные ранее группы не готовы выдержать все этапы. Их показатели не соответствуют требованиям.

– Почему? – коротко бросает генерал, слегка подаваясь вперед. На это замечание он всегда обращает внимание, когда дело касается недостатков в подготовке.

Белова на секунду медлит, словно взвешивая каждое слово.

– Это не только недостаток выносливости или навыков. Там, где нет единства, каждый работает сам за себя. Поэтому мой прогноз не самый оптимистичный.

Генерал замечает, как сержант Синг, занимающий место рядом с Беловой, чуть покачивает головой. Инструктор по выживанию редко выражает несогласие с командиром по боевой подготовке, но сейчас, похоже, именно тот случай.

– Синг? – зовет генерал, поднимая бровь. – Твое мнение?

Сержант кладет ладони на стол, голос его звучит глухо, но уверенно:

– Согласен с анализом, но это больше, чем просто «разногласия». У слабых групп нет лидеров. Они как дикие звери, которых не обучили навыкам взаимодействия в стае. Слабым группам не хватает твёрдой руки, способной удержать их вместе.

Генерал кивает, соглашаясь с доводами сержанта, и переключается на Марка Лоренса, ведущего аналитика психотактики, сидящего по правую руку от Синга.

– Что скажете, док? – спрашивает он, зная, что его аналитический подход часто позволяет взглянуть на ситуацию под другим углом.

Лоренс поправляет съехавшие на нос очки, приосанивается, пытаясь подражать коллегам, но с военной выправкой у него явно есть проблемы, зато, как профессионал, он хорош в другом.

– Полагаю, проблема глубже, чем просто разобщённость, – тщательно взвешивая каждое слово, проговаривает док. – Мы говорим о молодых людях, которые прибыли на Полигон не по своей воле. Они вынуждены бороться за право находиться в программе из страха или ради выживания. Они не понимают, что их успех зависит от того, насколько хорошо они доверяют друг другу.

– Доверие, – медленно повторяет Одинцов, словно силясь вспомнить значение этого слова. – Хорошо, Лоренс. Я тебя понял, но мы не опираемся только на внутреннюю мотивацию рекрутов. Мы здесь, чтобы выжать из них максимум, даже если для этого придется перекраивать их психику и представление о командной работе.