Граф Суворов. Книга 6

– Верно, так что провоцировать не будем. Выходи на связь и переключай на меня, – сказал я приосанившись. – Говорит корабль вольных наёмников «Гнев», просим разрешения на вход в порт, приём.

– Асалам‑алейкум, – ответил чуть замедленно мужчина, появившийся на одном из экранов. – Под каким флагом?

– Вольнонаёмный… под флагом Российской Империи, – чуть подумав, решил я.

– Тяжёлый фрегат под флагом России? Далеко же вы забрались, уважаемые, – ответил оператор всё так же вальяжно, неторопливо. – Зафиксируйте башни, задрайте ракетные и грузовые шлюзы и можете приземляться в восьмой открытый док.

– Э нет, уважаемый, – усмехнулся я, глядя на мужчину. – Вижу, что у вас свободен пятый крытый, туда мы и приземлимся, как раз по нам пространство.

– Это док для уважаемых гостей… – попытался возразить оператор.

– А мы не уважаемые, оскорбить меня решил? – нахмурившись, спросил я. – Всем постам, боевая тревога. Орудия ПВО и башню наблюдения под прицел. Начать манёвр посадки в крытый док.

– Вы… погодите, уважаемый! – попытался возмутиться оператор, но я прервал связь. После чего Василий лишь покачал головой, а вот Погоняйло одобрительно хмыкнул, подтверждая мои мысли.

– И зачем было идти на конфликт? – спросил Строгонов, когда корабль завис над начавшим было закрываться доком.

– Видишь вон те чёрные пятна? – в ответ поинтересовался я. – Это места башен ПВО, значит, от них ничего не осталось, как и от обороны города. Если будем пытаться при нашей силе вести себя сдержанно и цивилизованно, это примут за слабость и неуверенность. Нет, мы пойдём другим путём.

– Таран, готовь взвод к высадке, бери только отдохнувших. Драки я не ожидаю, но первое впечатление дважды произвести у нас вряд ли получится, – приказал я. – Сажайте корабль, я сам пообщаюсь с группой встречи.

– Есть, капитан, – отчеканил Погоняйло, и я, вынув «Шах» из разъёма питания, перешёл в десантный шлюз. Десятки резонансных доспехов, плотными рядами стоящих у стен и намертво закреплённых в стойках, были готовы принять своих пилотов. Под потолком и на полу в проходах стояли ящики с вооружением. Индивидуальные стойки полагались только капитану и его первому помощнику и находились в каютах, но сейчас мне нужнее был китель без знаков различия.

– Мальчишка! Да как смеешь ты занимать место многоуважаемого… – стоило мне шагнуть с трапа, как вперёд подался уже знакомый оператор, ругающийся и брызжущий слюной, в старом засаленном халате на голое тело, дутых смешных штанах зелёного цвета и тапках. Уверенность ему внушали стоящие за спиной вооружённые люди. Нечто среднее между голодранцами из ополчения, техниками и растерявшими где‑то всю броню стражниками.

Вот только стоило шлюзу за моей спиной чуть открыться, как на трап начали выходить облачённые в резонансные доспехи бойцы, не пренебрегающие тяжёлым вооружением. И даже ждущая своего часа артиллерийская башня на их фоне совершенно терялась и смотрелась несерьёзно.

– Ты что‑то хотел сказать, уважаемый? – с нажимом спросил я, глядя на разом понурившегося оператора. Тот заискивающе заулыбался, оглядываясь на струхнувших стражей, и, сгорбившись, начал кланяться и отступать. – Стоять! Я тебя ещё не отпускал, как и остальных. Впрочем, вы можете бежать. Веди меня к начальнику порта.

– Чулай‑бей, важный человек, к нему нельзя без записи, – попробовал съехать с нужной мне темы мужчина.

– Мне – можно, – усмехнувшись сказал я. – Первый взвод со мной, второй на ключевые посты, теперь это наш док, и мы решаем, когда из него улетать. Веди, если жизнь дорога.

– Конечно, уважаемый, следуйте за мной, – низко кланяясь, сказал мужчина, хотя именно мужественности в нём не осталось ни на грош. Он засеменил по металлической сетке, заменяющей пол, между кранами, ящиками с деталями и брошенными прямо в доке агрегатами разной степени поношенности. Даже в маленьком провинциальном порту Грузии порядка было в разы больше, не говоря уже о Тифлисе или идеально вылизанных ангарах в Петрограде.

Но приходилось отдать должное, несмотря на внешнюю неказистость и отвратительный вид, измазанные в машинном масле и солидоле техники трудились над замершими на стропилах и шасси кораблях. Катера стояли рядочками под тентами, укрывающими их от песка и пыли, а несколько судов, которые по размеру могли соответствовать лишь корветам, спрятали под тканью до самой середины.

Плюсы крытого дока в таких условиях оказались безусловны. В них никакая буря не могла замести песок, который способен навредить турбинам. К тому же в стены этого капитального сооружения встроены краны для монтажных работ и лестницы для обслуживания мелких деталей.

Минусы тоже имелись, такие как невозможность вылететь быстро, пока не откроется шлюз, вероятность захвата судна сразу с нескольких точек и прочие, но с моей командой их можно было не опасаться. А ещё в доке царила прохлада, стоило высунуться наружу, как солнце начало давить на плечи, а я медленно вариться в собственном мундире.

– Чулай‑бей, важный, очень важный начальник, вам не стоит с ним ссориться. Если говорят, что его лучше подождать – так и сделайте, – посоветовал семенящий впереди мужичок. – Он троюродный племянник самого Бей‑паши!

– Хорошее имя, Бей и Паши, – усмехнулся я, но поймал неодобрительный взгляд Ангелины. Она, как и Строгонов, шла рядом без доспехов. – Мы учтём твои пожелания, уважаемый. Обязательно.

– Хорошо, это очень хорошо, – вздохнул оператор, улыбаясь, но, судя по выражению его лица, моим словам он не верил.

Здание администрации порта, расположенное за взлётными полосами и ангарами, вызывало двоякое чувство. С первого взгляда было заметно, что строили его явно неместные. Слишком функционально и просто, но именно так, похоже, решили и начальники или городской архитектор, а потому нижняя часть дома была отделана белоснежной керамикой, идущей между окон до третьего этажа. А дальше… может, денег не хватило, может, времени, но там лишь торчали пустые крепления для плитки. Хотя, возможно, всё было наоборот, и устроенную когда‑то красоту медленно разбирали для личных дворцов?

Судя по всему, о нашей процессии доложили заранее, или просто увидели её из окон, ведь стоило подойти к зданию, как из зеркальных дверей нам навстречу выбежало не меньше двадцати воинов. И, в отличие от оборванцев, встречавших нас у трапа, это были настоящие воины. С автоматами и ручными гранатомётами, а один, особенно важный, вышел навстречу в пёстро разукрашенном резонансном доспехе. Только почему‑то без шлема.

– Это твой бей? – спросил я, кивнув в сторону чванливого мужчины в чёрной чалме с торчащим сбоку пером.

– Это Услалан‑бей, начальник стражи, – низко кланяясь, пояснил оператор.

– Ага, начальник стражи – уже хорошо, – усмехнулся я, жестом отпуская мужичка. – Уважаемый, говорят, ты зовёшься Усалан, не проводишь меня к вашему начальнику порта, а то на улице жарковато, да и ветер, разговаривать не слишком удобно.

– Кто ты, шайтан залётный, чтобы самому Чулай‑бею с тобой разговаривать? Поклонись, попроси по‑хорошему, и тогда я, может… – договорить он не успел. Поклониться – значит признать себя младшим, чего в моей ситуации делать было нельзя категорически: тут же на шею сядут и ножки свесят, а потом обдерут до нитки.

– Поклониться – это ты хорошо придумал, только чего же сам про вежливость забыл? – улыбнувшись, спросил я. – Поклонись.

– Я? – удивился начальник охраны, а потом заржал, словно я сказал что‑то смешное. Некоторые солдаты поддержали командира, посмеиваясь, но большинство лишь ухмыльнулись и продолжали держать нас на прицеле. – Чтобы я кланялся какому‑то залётному шайтану?