Граф Суворов. Книга 7

– Я буду первая, – грозно посмотрев на меня, сказала Машка. – Только попробуй взять в жёны другую, я её изнутри до смерти заморожу.

– Почему мы опять свели все к браку? – я со вздохом закатил глаза.

– Потому что есть только два способа удержать власть, – усмехнулся Багратион, повернувшись к Амину. – Выскажетесь, юноша?

– Конечно. Есть два способа обретения власти, через завоевание и через брак, – ёрзая в явно большом для него кресле, ответил Али‑Саид ибн Амин. – Завоевание может осуществляться силой, хитростью или подкупом, но через брак значительно надёжнее. Особенно если остальные наследники уже мертвы или их легко устранить.

– Слова истинного мудреца, – проговорил Константин, подняв кверху указательный палец. – Смирись, дружище, жениться тебе всё равно придётся. А в нашей ситуации – лучше рано, чем поздно.

– Верно, – снова улыбнулась Машка, повернувшись ко мне. – И чем раньше, тем лучше. А я идеальная кандидатка!

– Кхм, что‑то душно стало, – проговорил я, расстёгивая ворот рубахи. Одёжку вновь сменил привычный уже набор курсанта‑военного.

– Не наседайте на него, ваше сиятельство, – махнул рукой Багратион. – У вас ещё будет время. Кроме того, я слышал, что в супруги Александру пророчат ещё как минимум трёх девиц. В том числе из упомянутого вами рода Вяземских.

– Что ты там говорила по исключению их из моей делегации? – Мальвина резко обернулась к Инге. – Кажется, я резко передумала и согласна с тобой.

– Место для торга, – вновь кивнул Багратион. – Жениться всё равно придётся, но вот выбор невесты, особенно первой, будет очень сложным. Ещё есть немаловажный фактор государственного брака. Пока мы рассматриваем лишь наших, российских, красавиц, но у императора есть обязательства и во внешнем поле. Да и принцесс на выданье хватает.

– Всё, довольно на сейчас. Мне что‑то подсказывает, что брак до восхождения на трон – плохая идея, – сказал я поднявшись. – Кроме того, мы обсуждали формат делегаций, а вы всё время возвращаетесь к женитьбе.

– Ты предложил, мы согласились, – пожала плечами Мария. – В конце концов, вопрос представителей не так важен, если их возглавляем мы.

– А я предлагаю провести дополнительные переговоры с некоторыми членами других фракций, – произнёс Багратион. – Например, с Долгорукими.

– Я с Михаилом с детства знакома, он поддержит моё решение независимо от ситуации, – отмахнулась Мальвина.

– Вот только он не глава рода, – напомнил Константин. – Как и большая часть нашего кружка по интересам. Даже если некоторые из нас готовы сместить родителей, делать этого не следует. И того, в «молодёжной» фракции, по самым смелым прикидкам, будет десяток княжеских родов. Мы сумеем оттянуть около двадцати процентов голосов в Дворянском Собрании. Не мало, но и не слишком много. Нам в любом случае придётся договариваться и собирать коалицию.

– Твою ж… к такому жизнь меня не готовила, – сказал я, неспешно подходя к окну.

– Ну… я не говорю, что надо привыкать к подобному, но жизнь настоящего правителя, если он, конечно, хороший правитель, на девяносто процентов состоит из бумажной работы, интриг и небольшого количества развлечений, – с грустной улыбкой заметил Багратион. – Ничего весёлого или радостного в ней нет. И это одна из причин, почему я хочу предложить ещё одну вещь для торга.

– И какую же? – оглянувшись, посмотрел я на князя.

– Время восхождения на престол. Прости меня, Александр, но ты к этому совершенно не готов. Я дал тебе досье на всех сидящих здесь, на большую часть сената, а ты просмотрел всего несколько документов, – развёл руками Багратион. – Независимо от твоего решения я готов поддержать тебя. В любом начинании. Но признание тебя наследником привяжет тебя к одному, максимум двум зданиям в империи. Тебя будут беречь как зеницу ока и сдувать пылинки.

– И буду жить я долго, но не слишком счастливо и совсем не весело, – усмехнулся я, рухнув обратно в кресло. – От такой жизни и свихнуться можно. Но мне что‑то подсказывает, ты заботишься в первую очередь не о моём благополучии.

– Ну, скажем так, не только. У империи уже были правители, которые никогда не видели, как живут их граждане. Которые не понимают, как устроен мир, и знакомы с ним только по сводкам и донесениям, – осторожно проговорил Константин. – И каждый раз их правление ничем хорошим для России не заканчивалось. А есть обратная история, когда, прежде чем стать правителями, государи успевали побыть и путешественниками, и военными, и даже революционерами. Хотя последнее обычно заканчивается плачевно.

– Звучит разумно, – признал я. – Значит, предмет для торга?

– Именно. Как и роль княжон Морозовых и Лугуй, – ответил Константин, легко выдержав гневные взгляды девушек. – А ещё – роль твоей матери и отца Марии Петровны. У нас не так много сил и возможностей влиять на действия других сторон. Есть немного компромата, но он собран тайной полицией, так что в равной степени находится и у моего отца, и у его бывших начальников. Разве что у тебя более актуальная версия.

– Если мы поженимся, у тебя в руках окажется всё влияние сильнейшего клана империи, – гордо произнесла Мария, вновь на что‑то намекая.

– А… нет, – покачал головой Багратион. – Боюсь, если Александра признают законным наследником Романовых, в ближайшее время Пётр Николаевич может вернуть фамилию Морозов. Так что вся власть сосредоточится в его руках. А у вас, княжна, останется лишь место наследницы. С этой точки зрения брак с Меньшиковой или с княжной Ляпинской куда более выгоден. Но не с политической, конечно. Тут без вариантов. Союз правителей должен быть скреплён браком.

– Екатерина тоже не откажется от трона просто так. Если вдруг её брат уйдёт с трона, да ещё и добровольно, она, как императрица‑мать, станет полноправным регентом, – заметила Инга. – И я даже не представляю, что должно произойти, чтобы она отказалась от столь лакомого куска. Ещё одно восстание?

– После признания Александра оно станет нелегитимным. Законный наследник Романовых на троне. Нет, крови и сотрясений всем хватило с головой, и второй смуты за несколько лет никто не захочет, – снова покачал головой Константин. – А как она правила, мы уже видели. Так что нет, если возникнет такая вероятность – соглашения не будет. А значит, и рассчитывать надо из того, что придётся искать третий вариант.

– Как всё сложно!.. – проговорил Али, взъерошив короткие волосы.

– Нет, это на самом деле самая простая часть, – улыбнулся Багратион. – После решения о наследнике и правителе начнётся борьба группировок и сторонников. Каждый будет стараться выторговать для себя самые приятные условия. Для некоторых это более принципиальный вопрос. Вопрос выживания. Для других – менее, но они могут пойти на принцип и потребовать, чтобы их доля соответствовала их статусу.

– Что хотят девушки, я знаю, как и то, что получит после совершеннолетия Али, – произнёс я, кивнув в сторону парня. – А чего добиваешься ты, Константин?

– Власти, пары новых областей в губернию и притока инвестиций в разработке водных ресурсов, – легко ответил Багратион. – Ну и признания за мной новых территорий, если сумею отщипнуть кусочек от Османской империи.

– Нескромно, – заметил я.

– Зато честно и с запасом, – пожал плечами Константин. – На самом деле я мог бы сказать, что обязан тебе жизнью и готов служить тебе бесплатно, и это правда. Но твои новые сторонники должны видеть, что быть с тобой выгодно.