Грани Игры. Искушение.

– Привет, – равнодушно ответил я, скрывая злость, сравнимую с извержением вулкана. Казалось, одно неверное движение на пути – и я взорвусь, сильно нагрублю.

– Ты поедешь на вечеринку к Матвею? – радостно поинтересовалась она.

– Да, думаю заскочить. Настроение дерьмовое, надо отвлечься, – с той же бездушной интонацией ответил я.

– Может, я тебе подниму настроение? И не только его… – флиртовала Стелла. – Давай перед вечеринкой заеду к тебе домой?

– Приезжай, – и я отключил телефон, хотя она хотела еще что‑то сказать.

Я никогда не любил все эти милости – «красавчик», «зайчик», «пупсик», «котик» и все в том роде, аж подташнивало. Во мне, кроме душераздирающей боли и грусти, а сейчас еще и гнева, кажется, никаких чувств и не осталось. Мое сердце стало черным и испепеленным. Я хотел поглотить и затушить абсолютно все эмоции, связанные с прошлым.

Каждый день заливал их крепким алкоголем, чтобы отключиться и поспать. В противном случае ночами меня преследовал кошмар, случившийся десять месяцев назад. До тех событий я был совершенно другим человеком – живым, открытым, веселым и любящим жизнь, а сейчас поглощен депрессией и темной стороной моей реальности.

Я хотел, чтобы равнодушие окутало сердце и душу, а раны не ныли непереносимой болью от потерь прошлого.

Сегодня утром мне неожиданно позвонил партнер по бизнесу и сообщил – в нашей компании произошли крупные изменения. Несколько дней назад папа за моей спиной продал компанию Григорию Игнатьеву, отцу моего друга детства – Матвея.

В ближайшее время я планировал вернуться в «SoftRus», сделать шаг к переменам в жизни, потому что спустя год понял – ежедневное общение с односолодовым² другом приведет к еще большему краху. Я доверил папе самое ценное, что осталось в жизни, – мою работу. Но то, что он тайно провернул, расцениваю как предательство и планирую вернуть пакет управления «SoftRus» любой ценой. Хотелось все крушить и ломать, но осознавал – чтобы конструктивно поговорить с отцом, сначала предстояло успокоиться…

Я открыл консоль с мини‑баром в автомобиле и достал недопитый виски. Сделал пару глотков, потом еще и еще. За этот непростой период я, наверное, уже стал алкоголиком? Не могу ответить на этот вопрос. Я глушил невыносимую боль от смерти сестры, предательства девушки, а теперь еще и отца.

 

***

Водитель остановился в подземном паркинге высокого серого зеркального небоскреба.

Выходя из Mercedes прихватил остатки алкоголя. Не спеша направляясь к лифтам, последним глотком опустошил бутылку и небрежно выбросил в урну при входе в холл. Крепкий напиток сегодня меня не пьянил.

Серебристый лифт с огромными зеркалами распахнул передо мной двери и поднял на последний этаж. Через пару минут я уже подходил к квартире, где меня ждала Стелла, облокотившись плечом на стену.

Не успел перейти порог дома, как она набросилась на меня с жадными, бурными, страстными поцелуями. Обхватил ее за узкую талию и, целуясь, мы как вихрь ворвались в комнату. Она скинула темное пальто на пол, к нему присоединились мои куртка и футболка. Брюнетка повалилась на кровать, уперлась на локти, я стащил с нее джинсы. Стелла сама расстегнула пуговицы на блузке и, сидя на кровати, выпрямилась.

Ее губы оказались на уровне моей ширинки. Девушка потянула замок на молнии, сняла джинсы вместе с черными «боксерами» и принялась слегка накаченными пухлыми губами целовать мой твердый член. Я медленно качнул бедрами, чтобы она взяла его в рот полностью.

После оральной прелюдии она не спеша поднялась легкими поцелуями по моему телу к шее. Когда она коснулась губами уголка моих, я крепко взял ее за талию и резко развернул к себе. Она плотно прижалась к моему торсу и откинула голову на плечо. Я прикоснулся влажными губами к ее шее, а подушечками пальцев, дразня, провел по краю прозрачных розовых трусиков.

Стелла предвкушала, что начну ласкать ее эрогенную зону, но я молниеносно спустил с нее стринги.

– Наклонись, детка, – приказал я.

Пока она исполняла мою просьбу, вставая коленями на кровать и прогибаясь в пояснице, я надел презерватив, положил свои ладони на ягодицы и вошел в нее. Жестко. Грубо. Эгоистично. Думал, что хоть немного выпущу пар. Но секс не помогал отключить сознание и расслабиться из‑за тревожных раздумий о ситуации с отцом.

Я закончил и пошел в душ. Вода стекала по телу, унося с собой следы полового акта. Я знал, что Стелла влюблена в меня, поэтому и согласилась на такой тип отношений, думала, во мне могут пробудиться аналогичные чувства. А я всего лишь пользуюсь ей, ее телом как ублюдок. Могу позвать в любое время суток, когда захочу получить порцию наслаждения. И она приедет. Дура. Мне никогда не было интересно – понравилось ли, получила ли оргазм. Да и стараться я не хотел, она всегда текла от возбуждения.

Захотелось угомонить внутренний голос совести. Повернул кран, чтобы сделать воду похолоднее и прийти в себя.

Бессердечного. Бездушного. Безжалостного.

После контрастного душа появилось ощущение, что я окончательно отрезвел. Стянул с вешалки белое махровое полотенце и вытер тело, обмотал вокруг талии, слегка обдул волосы феном и вернулся в спальню. Стелла расслабленно лежала на кровати, прикрывшись одеялом.

– Ты сегодня груб, – недовольно прокомментировала она наши недавние действия, переворачиваясь на бок и подпирая голову ладонью. – А про твое поздравление с восьмым марта я вообще молчу.

– Вроде обычный секс. И да, поздравляю, – я поднял куртку и вытащил телефон, скрывая настоящие чувства. Нервозности и напряженности.

Прочитал сообщение от Матвея – он ждет на вечеринку, – и прошел в гардеробную. Скинул полотенце и надел черные трусы, потом такого же цвета чуть облегающие джинсы, натянул чистую белую футболку и черный худи с капюшоном.

– Спасибо и на этом «поздравляю», – с раздражением процитировала Стелла, когда я вернулся в спальню. – Мы вместе поедем на вечеринку?

– Нет. Сначала заеду к отцу, потом к Игнатьеву. Будешь уходить – просто хлопни посильнее дверью, – ответил с привычным безразличием, подхватил куртку и покинул комнату.

У меня никогда не было такого отношения к девушкам, но после предательства я стал равнодушен к романтике. Не думаю, что смогу когда‑нибудь полюбить. За год ни одна еще не воодушевила меня. Им всем нужны мои деньги, моя фамилия из списка «Forbes»³ – за это они готовы выполнять в постели все желания и приказы. Но я лишь создаю иллюзию, что они могут быть со мной, хотя этого не случится ни с одной из них. Никогда.

Через час я вломился в кабинет отца – Александра Владимировича. Он сидел в черном кожаном кресле за огромным круглым столом из белого мрамора с черно‑золотыми прожилками и читал какие‑то документы, слегка склонив голову. Перед ним стоял открытый серый ноутбук, сзади находились панорамные окна со светлыми жалюзи, приподнятыми до потолка.