Громов: Хозяин теней – 3
– Видать, до судебных прецедентов вы с Татьяной ещё не дошли. Так издревле заведено. Чтобы защитить. Чтобы у других не возникало желания подмять под себя ослабевший род. Синод обычно отправляет своего дознавателя, а тот уже следит и за воспитанием, и за управляющими. И Романовы проверяют, чтоб не было злоупотреблений.
– И как? Не бывает?
Тимоха хмыкнул:
– Бывают, конечно, но… не такие. Главное, что обобрать сложнее. Или устроить наследникам скоропостижную кончину. Романовы… они к таким вещам серьёзно относятся.
Интересно.
Очень интересно.
Глава 5
…затянувшаяся забастовка рабочих на красильных фабриках купеческого товарищества Баркасовых грозила перерасти в настоящий мятеж. Однако бунт был остановлен совместными силами жандармерии и добровольцев из числа акционеров фабрики, таким образом выразивших деятельное несогласие с чрезмерными требованиями. Зачинщики выявлены и в самом скором времени предстанут перед судом.
«Полицейский вестник»
Анчутковы прибыли к полудню и на трёх машинах. Черный «Руссо‑Балт», низкий и приземистый, медленно катил по дорожке, сияя лаком и хромом. Сзади держались две машины поскромней. Ага… так и есть. Из второй тяжко вздыхая, выбралась Матрёна, на лице которой издали читалась просто‑таки нечеловеческая радость. А вот Серега не удержался и помахал нам рукой. Зря это он. Сухопарый тип, выбравшийся следом за Серегой, склонился к уху и что‑то сказал. Наверняка, что нужно быть сдержанным.
Степенным.
И вообще вести себя прилично.
Нам вот это уже второй день кряду твердят. И Татьяна закатывает очи, всем видом своим показывая, сколь мало она верит в нашу способность вести себя прилично.
Пускай не верит.
Главное, в город взяла. И даже мнением моим, что удивительно, поинтересовалась, позволив из сотни атласных лент выбрать две на свой вкус, а ещё перчатки, платки и целую склянку бусин.
– От рода мы подарим нефритовую брошь, – сказала она тогда. – Но, думаю, ей будет приятно получить что‑то и от тебя.
Ага.
Наверное.
Я бы сам до такого не додумался. И потому совершенно искренне сказал тогда:
– Спасибо.
А Татьяна кивнула, показывая, что услышала. И потом уже бодро командовала процессом упаковки, затянувшемся едва ли не на час. Ну да, шёлковая бумага, какие‑то цветочки, лепесточки, коробки, банты… в общем, ну его.
А теперь вот мы стоим.
На крылечке.
Дед.
Рядом Татьяна в тёмно‑синем платье с белым воротничком. За дедовым плечом – Тимоха, который ради этого случая взял‑таки трость, явно решив, что лучше уж она, чем кувырок со ступеней, если нога вдруг подведёт. Ну а чуть в стороночке мы с Метелькой.
Я пытаюсь таращиться в никуда, надеясь, что вид имею в должной мере торжественный и благообразный. Жесткий воротничок рубашки сдавил шею. Накрахмалили его до состояния дерева, причём нешлифованного. Пиджак сидит хорошо, но дышу я всё одно с опаскою. Метелька за спиной едва слышно ворчит что‑то про дурные игрища и про гостей…
– Доброго дня, – дед спускается навстречу генералу и жмёт протянутую руку. – А вы, как всегда, прелестны…
Генеральше руку целуют. И чего‑то там ещё говорят.
Она отвечает.
Слушать это не особо нужно, но слушаем. Улыбаемся. И заслуживаем похвалу:
– Мальчики изменились чудесным образом, – генеральша даже руками всплеснула. И камешки на пальцах её заискрились. – Вот что значит обрести дом…
– Савка! – Сиси, которую Матрёна вела под руку, сумела вывернуться. И бросилась навстречу. Взметнулись кружевные юбки, ленты, что‑то там ещё, хрупко‑воздушное и нежное. – Ты совсем живой! А я говорила, что не помрёшь…
Сиси споткнулась и, взмахнув руками, почти рухнула на дорожку.
Тень успела.
Она вынырнула, подхватывая малышку, и та вцепилась в длинную шею. Чтоб тебя…
– Хорошая… – детские пальчики безо всякого страха вцепились в клочья тьмы. – Ох ты ж боже ж ты мой, чутка не упала…
Причём последнее она сказала до боли знакомым тоном.
– Сиси! – генеральша чуть нахмурилась. – Матрёна, мне казалось…
– Дети, – дед позволил себе улыбнуться. – Порой мы забываем, что это просто дети… пусть погуляют. Вон, в саду. Погода хорошая стоит…
Анчутков ненадолго задумывается.
А вот генеральша не рада. Визиту ли, помолвке, погоде… хрен поймёшь. Но не рада. Нет, она улыбается такой вот профессиональною светской улыбкой – в том мире я успел их повидать – но я ощущаю… что‑то не то.
– И вправду, – соглашается генерал. – А то Сергей весь извёлся прямо… идите уже, пока мы там… о делах переговорим.
И рукой взмахивает. По лицу генеральши скользит тень недовольства, и я уверяюсь в своих предположениях: эта затея ей не по нраву.
Категорически.
– Деда сказал, что ты мой жених теперь, – Сиси сама берет меня за руку и заглядывает в глаза.
Чтоб вас…
Ну не укладывается такое в моей голове. Какой, на хрен, жених. Она ж ребенок. Ей бы в куклы… и Савка… Савка – ладно, по местным реалиям он почти взрослый уже. А эта пигалица… не воспринимаю.
Вот не воспринимаю и всё.
Есть в этой затее нечто глубоко ненормальное, противное моей прежней натуре. И дело даже не в том, что о нашем согласии не спрашивают, скорее просто вот…
