Громов: Хозяин теней – 3
– Усохла?! – мне Тимохина тень представлялась огромной.
– Это сейчас уже чуть отошла, да и то… раньше она раз в пять больше была.
Это как… это натуральный дракон выходит. В масштабе один к одному.
– Ты деда попроси Дымку показать, – Тимоха смеется. – Думаю, удивит… и да, твоя тоже расти будет. Но не спеши. Для тебя она и без того великовата, а если ещё, то будет тяжко удержать.
– Сожрёт?
– Не должна бы. Когда дикая или только‑только вот, то может. А вы вот давненько рядом. Она уже часть тебя. А вот сил тянуть будет много. Когда она из тебя, а когда ты из неё. С твоим полем точно рассинхрон пойдёт и тогда опять сляжешь. Но если бы не Буча, я б точно не выжил.
Буча стрекочет. Почему‑то мне кажется, что ещё немного и она заговорит. Вот как в сказке прямо, человеческим голосом.
– Тише ты, неугомонная… – Тимоха чешет тень и та прикрывает глаза. – Так… ты о чём хотел‑то поговорить?
– Проще сказать, о чём не хотел, – ворчу, потому что и вправду слишком много всего. И прыгаю с одной темы на другую зайцем бешеным. Надо систематизировать это всё как‑то. – Ты… скажи, тебе в голову никогда не приходило, что отец так поступил… почему он так поступил? На первый взгляд этот побег вот… и любовь его вдруг да случившаяся. Все умерли, а у него любовь.
Взгляд у Тимохи тяжелеет. Вот сейчас скажет, что это не моего ума дело, что… в общем‑то, возможно, где‑то и будет прав. Только…
– Опасные вопросы задаёшь, Савка, – братец со вздохом поднимается. – Пойдём… прогуляемся. Воздух хороший. Примораживает вон слегка… зима скоро. А зима – время затишья. Они её не больно‑то жалуют, тени. На Севере, к слову, пробои редко случаются. И чем холоднее, тем реже… вот на Аляске, говорят, и вовсе не бывает. Но может, не от холода. Тамошние шаманы многое умеют. Я читал дневники одного путешественника. Не из наших, англичанин, но толково писал. Интересно… жаль, что из последней экспедиции не вернулся. Слыхал про «Террор»? Корабль…
– Тимоха…
– Идём, – это прозвучало очень жёстко. Почти приказом. А следом. – Там корабля два было, но название второго напрочь из головы вылетело… известная история. Отправились искать Северный путь и сгинули, будто их и не было[1]. А ведь Франклин… точно, видишь, вспомнил, Франклин не в первый раз ко льдам ходил. Опыт был немалый[2].
Идём вдоль пруда.
К ограде?
Точно… дом окружён стеной, и если там, с парадной части, от стены осталась лишь основа, на которую присобачили приличного вида чугунную решетку, такую вот, с извивами и цветочками, то здесь стена поднималась выше моего роста, серая, сложенная из валунов.
Перед этой стеной клубится колючий шиповник. Или это не шиповник? Огромные плети с шипами, длинною в мой палец. Жухлые листья ещё виднеются в переплетениях их. И совсем уж редко выглядывают из темноты мелкие красные ягоды, уже побитые морозом.
Ну и какого, спрашивается…
Глава 7
Склад изделий Российско‑Американской мануфактуры предлагает Carnet de bal самого изысканного виду с инкрустацией и страницами из слоновой кости по чрезвычайно приятным ценам. Большой выбор и возможность изготовления по персональному заказу.
«Ведомости»
– Погуляй, – велел Тимоха, и тень послушно скользнула вперед, скрываясь в колючей стене. И как по мне, эта будет куда надежней каменной. Впрочем, Тимоха, остановившись, огляделся и рукой махнул. А ветки взяли и расступились.
Что за…
– Ещё в детстве мы сюда бегали, – пояснил он.
На тропу я ступал не без опасения.
Уж больно ненадёжною она казалась. Такая ниточка, что пробирается меж огромных, иные с мою руку толщиной, ветвей. Седые иглы растопырились, и вот прям вижу в них готовность проткнуть моё такое мягкое и беззащитное тельце.
– Дай, – Тимоха протягивает руку. – Ладонь. Познакомлю.
И подносит её к шипу, о который распарывает. Кровь в сумерках тёмная и, скатываясь по коре, впитывается в неё же. Так себе… растеньице.
Своеобразное.
– Что это такое?
Ветви слабо движутся, потрескивая и пощёлкивая, будто переговариваясь друг с другом. Скрип их давит на уши, и находится здесь неприятно.
Я заставляю себя стоять, когда колючая плеть касается головы.
Вторая цепляется за брюки и… если сдавят, то раздавят на хрен. И иголочками…
– Призрачный тёрн, – говорит Тимоха так, будто это что‑то да объясняет. – Это растение, которое меняли… в общем, когда подрастёшь, чуть с силой освоишься, то и увидишь. Не все, конечно, но есть такие и растения, и животные, которые могут… меняться. И сами собой, и под направленным воздействием. Правда, второе вот для животных редко… всё ж не выдерживают они.
Слушаю.
И чувствую, как тонкие стебельки щекочут шею.
– Этот тёрн, если деду верить, посадили ещё когда только‑только дом поставили. Защитой… ну и в целом…
Ага, если он вот так шевелится, то защита может быть вполне приличною.
– Времена тогда были тяжёлые. Граница только‑только наметилась, ну и лезло из‑за неё всякое‑разное. А он неплохо справлялся. Ему что люди, что твари – разницы особой нет. Всех потребит при нужде. Потом уж особой нужды‑то и не было, но и не выводили.
Тимоха развернул ладонь. И тяжёлый побег лёг поперек неё, даже и шипы обложил, прижал к стеблю. Это как оно? Ладно, потом разберусь.
– Он на кровь настроен… ну и так‑то… дружка своего можешь привести, но лучше пока не надо.
[1] Речь о пропавшей экспедиции Франклина. Два корабля – «Террор» и «Эребус» направились в Арктику в 1845 г, чтобы исчезнуть без следа. И корабли, и людей искали, но безуспешно. Только в 2014 г были обнаружены остатки «Эребуса», а в 2016 г – «Террора».
[2] Эта экспедиция действительно была четвертой, так что Франклин имел полное право считаться опытным полярником.
