Громов: Хозяин теней – 3

Тимоха поднялся на четвереньки.

– Так вот, к разговору об отце. В какой‑то момент я получил деньги. Просто в конверте. Посыльным. Тот не знает, от кого и за что. Десять тысяч. Потом ещё раз. И записку, что не стоит озвучивать деду… в общем, раз в пару месяцев конверт приходил.

Алименты от папеньки?

Несколько запоздалые.

– Деду я выставил всё, как пару удачных контрактов. Он не слишком хотел, чтобы я брался за частные, но… нищим выбирать не приходится.

Это мой братец реальной нищеты не видел. Хотя, наверное, с точки зрения отпрыска благородного семейства она вокруг и была.

– Не стану врать, эти деньги весьма пригодились. Закрыли кое‑какие долги. Дом вот доправили. Его содержать весьма недёшево. Слуги. Гвардия… налоги опять же. На первые пять лет после несчастья нам дали послабление, но после уж… – Тимоха развёл руками. – Большая часть добытого и уходила в погашение обязательств. Правда, если дед узнает, откуда они…

– Не узнает, – ответил я.

Он прав. Дед наш – человек хороший, но порой чересчур принципиальный.

– Тимоха… а вот ты не думал, что отец… что он не просто так ушёл тогда? Что он… хотел защитить род. Что… он знал или, скорее уж, догадывался, что тут произошло.

– Знал и промолчал?

– Ну… тут как раз понятно.

– Чего тебе понятно, мелкий?

Может, и мелкий, но это ещё не повод обзываться.

– Смотри, у него наверняка были какие‑то дела в обход деда. В столице… может, с теми же Воротынцевыми… допустим, они попытались прямо действовать, но дед воспротивился. Сделали вид, что отступили, но вовсе от отца не отстали. Сыграли там… сочувствие. Я не знаю. Дружбу по переписке.

Тимоха слушает.

Внимательно так.

– Он с ними и делился там… мыслями или что. А может, работал по их наводке. Они ж не за красивые глаза в него вцепились. Надо было что‑то. И если как охотник он был не особо, то как артефактор… – я ёрзаю. Всё же одно дело самому в пустой голове мысли гонять, и другое – кому‑то пересказывать. – Скорее всего они ему и помогли. С книгой там. С университетом… у них, как понял, власть есть. Протекцию составить смогли. А он им в благодарность что‑то…

«Туман»?

Или нечто подобное?

Мало ли чего знающий человек сотворить способен при наличии времени, ресурсов и желания.

– Чем дальше, тем прочнее становились связи. Потом это приглашение. Не удивлюсь, если его и выдернули‑то, чтобы из‑под удара вывести.

– Это серьёзное обвинение.

А по глазам вижу – не удивлён. И если так‑то, значит, сам думал. Явно думал. Он ведь сообразительный, мой здешний старший брат. И киваю, соглашаясь с его мыслями, а сам продолжаю:

– Ну… да… скорее всего он и сам не понимал, к чему всё идёт. Я… я его не помню совершенно.

Правда, к слову.

– Он в доме появлялся редко… и так‑то… не было там особой любви к маме. Да и ко мне. Может вот… просто тосковал. Хотел какую‑никакую семью. Нет, заботиться заботился… содержал вон… дом был. Учителя… какие‑то.

– Оно и заметно, что какие‑то, – проворчал Тимоха. – У тебя в одном месте густо, в другом – пусто.

Это он про моё незнание местной истории с литературой, которые давались ну очень тяжко. А вот с математикой у меня весьма даже неплохо дела обстоят.

– Не об этом речь, – я тряхнул головой, а то сейчас опять не туда уйдём. – Смотри… деда он позвал в последний момент. Какие‑то разговоры‑переговоры, реестр… и ехать тот тоже не собирался. Но потом решил пойти навстречу сыну и поехал. Тогда как вы совершенно точно ехать собирались.

Выдыхаю.

А Тимоха молчит.

– Прорыв этот убил всех в доме. И деда, думаю, тоже убил бы. И главой рода остался бы отец. Возможно, там рассчитывали, что он скушает эту сказку про несчастный случай. Воротынцевы бы пришли на помощь… не факт, что они…

Но уж больно часто эта фамилия звучала.

– Главное, что рядом бы оказались нужные люди. Помогли бы. Поддержали. И финансовый вопрос решили бы…

– А потом заставили бы принести вассальную клятву?

Ага, про неё мы с Татьяной говорили… ладно. Татьяна говорила, но большею частью этак, вскользь. Мол, что если род ослабевает, то может искать заступничества под крылом другого, более могучего и успешного, обменявши свою свободу на экономические, политические и прочие важные выгоды.

– Вот скажи, что не думал об этом?

И Тимоха усмехается:

– Думал…

– Вот. И тогда сходится. Отец… может, охотник был и не самый сильный…

Хотя Она как раз говорила, что на него возлагала большие надежды.

– Но мозги у него имелись. И сумел сопоставить одно с другим. И понял, что если останется, то деда тоже уберут. Террористы там… несчастный случай очередной. Или ещё что. И сделал так, чтобы нужды в том не было.

– Сбежал.

– Именно. Вышел из рода. И теперь, если бы деда убрали, то главой стал бы ты, но…

– Под присмотром Синода и Романовых.

– Именно. А это им было не надо… так что по сути этим побегом он выбил передышку.

И судя по тому, что Громовы до недавнего времени жили вполне себе спокойно, манёвр удался.

– А сам… сам, думаю, решил выяснить, что да как…

– Мог бы… сказать.

– Кому? Деду? Как? Вот как сказать, что ты вляпался в какое‑то дерьмо, из‑за которого почти всю семью вырезали? – я смотрю в Тимохины глаза и вижу понимание. – И сам ты не думал, не гадал… что бы дед сделал?

– Не знаю, – Тимоха глаза прикрывает. – Он бы…

– Не вынес? Сердце там? Инсульт, инфаркт… и полная задница. Нет, отец не рискнул. Да и доказательств, я думаю, не было… без доказательств эти обвинения – так, сотрясание воздуха. Вот он и полез их искать.

– И нашёл, – это Тимоха произнёс с полной уверенностью. – Нашёл… поэтому его и убрали.