Громов: Хозяин теней – 3
– Похоже, у нас больше общего, – ответил за меня Тимоха, – чем мы предполагали. Значит, и над тобой опыты ставил?
Не знаю, кому из нас адресовался вопрос, но я кивнул. И Татьяна кивнула.
И что сказать?
– Мне он сказал, что дар слабый, а потому нужно развивать дополнительно, – Тимоха на правах старшего заговорил первым. – Забирал в лабораторию. Раз в неделю. И надевал этот камушек. Сперва, правда, тот был небольшим, с ноготь мой. И отец прижимал его к коже, и камень приклеивался.
Очень интересно.
Вот чем больше про папеньку узнаю, тем больше возникает вопросов.
– От него было то жарко, то холодно. Потом только жарко. В какой‑то момент камней стало два, затем с десяток мелких, которые он крепил на руки и ноги. Но потом, как я сейчас думаю, собрал в единую конструкцию. Тогда стало совсем тяжко. Он горячий. И потом сила… в общем, её прибавлялось, да…
Тимоха глянул виновато:
– Нестабильной, – добавил он так, будто тайну страшную открыл. – Потом… уже выровнялась. И всплесков с лет пятнадцати не было.
– А до того?
– Случались.
– И это…
– Семейный целитель знает.
А значит, где‑то там, в карточке, и запись будет о всплесках и о том, что когда‑то давно Тимоха был нестабилен. Вот и главное, врач этот мне ещё когда не понравился.
– А у меня дара не было, – произнесла Татьяна тихо. – Но отец пообещал, что исправит. И исправил. Только… у меня до сих пор случается… сбои. Правда, сейчас их Птаха гасит почти полностью. Возможно, что и стабилизатор скоро будет не нужен.
Исправил, значит.
Бесталанный папенька хотел получить сильно одарённых детей?
Осталось понять, не исправил ли он и Савку в том числе.
И главное, как?
Глава 10
Париж. В спектаклях видят много черных бархатных шляп, тисненых и гладких, с розовыми очень короткими перьями. Нынешним сезоном в моду возвращается блонд, а ещё ленты и позумент, каковой, однако, надобно использовать с большою оглядкой, ибо излишнее его количество в наряде будет свидетельствовать скорее о дурном вкусе владелицы…
Дамский журнал
Тимоха приложил палец к губам и покачал головой.
Понятно.
Тему это обсуждать стоит не здесь и не сейчас. Татьяна чуть нахмурилась, но спорить не стала.
– Жарко здесь, – сказала она капризным тоном. – И надоело до жути. День за днём то же самое. Возись с ними… прогуляемся? Кстати, где второй бездельник?
Это она про Метельку?
– Еремей его забрал, – я отлипаю от пола и возвращаю камешек. – Спасибо. Уже лучшее… и… просто, спасибо.
– Пожалуйста, – она нервно пожимает плечами и камешек забирает, чтобы закинуть цепочку на шею. – Так что, меня будут сопровождать? Кстати, ты был прав. Я подумала и поняла, что со стороны Весновского было довольно низко отправлять мне то письмо. Нет, конечно, подарки я верну… но вот теперь думаю, стоит ли возвращать ношеные перчатки? Я с ними, конечно, обращалась очень бережно, однако…
Голос у сестрицы звонкий.
– Возвращай, – отвечает Тимоха и, подав руку, рывком поднимает на ноги. – Всё – так всё… носовые платки не забудь.
– Носовые это я ему отправляла. С вышивкой. Но, пожалуй, требовать не стану.
– Ты весьма великодушна…
Таньяна задирает голову и фыркает. И кажется, улыбается, вот только сколько правды в этой улыбке. А в коридоре я натыкаюсь на горничную, одну из трёх, что скользят по дому невидимыми тенями. Немолодые, не слишком красивые и старающиеся не попадаться на глаза лишний раз. Эта вот замерла, а потом, присев, поинтересовалась:
– Эмма Матвеевна велела спросить, будем ли завтра серебро чистить…
– Завтра? – Танечка сделала вид, будто задумалась. – Нет, пожалуй, не стоит пока. Гостей мы не ждём, а тут скоро и пост начнётся. Уже перед Рождеством почистим.
И женщина, опять присев, ушла.
А я не удержался, посмотрел вслед. Отправить бы за нею тень.
Нет, сейчас не след. Рваные дыры затягивались, но чуялось, что любое мало‑мальски серьёзное напряжение сорвёт эту, созданную янтарным камнем, плёнку. Ничего‑то серьёзного нет, к вечеру и следа‑то не останется, но это к вечеру.
– Я дедушке и сказала, что, если Весновские столь мелочны, то пускай, а нам не след уподобляться, – голос Татьяны заполнил узкий коридор. Тёмный.
Безлюдный.
На первый взгляд.
А ведь то, что мы с Тимохой занимаемся, все знают. И эта вот женщина… да. Могла и случайно тут оказаться. А могла и не случайно.
– …и мне кажется, что моё появление на рождественском балу губернатора будет вполне себе уместно. Как и твоё, Тимофей. Савелий ещё пока молод, хотя вот графиня Контанская организует очень милые детские балы. И это отличная возможность представить тебя свету, хотя, конечно, ты категорически не готов… нужно будет поискать учителя по танцам.
Если кто‑то слушал, то он явно проникся заботами.
Я вот проникся, пытаясь представить, куда в моё расписание ещё и танцы впихнуть.
– Манеры опять же… я бы сказала, что они отвратительны, но правда в том, что их просто‑напросто нет!
– Ты преувеличиваешь.
– Я? А ты видел, что он сделал? За завтраком? Он ложку облизывал!
Ну… было дело.
