Группа продленного дня
Нет, она не переживет этой встречи. Этой боли. Все, что она может сделать, чтобы выжить – замереть, не двигаться. И продолжать делать вид, что у нее все хорошо.
Через десять минут Аня вернулась в гостиную и взяла в руки телефон.
Телеграм.
Чат с Дашей. «Ты как? Хочешь, созвонимся?» Одна галочка.
Стало тревожно.
Другой чат. «Пат, Даша пропала. Вы не созванивались?» Одна галочка.
Тревога нарастала.
«Да спят они обе», – подумала Аня, пытаясь дышать глубже, и бросила взгляд на часы: половина шестого утра.
Она, немного подумав, зашла на свою страницу в социальных сетях, нашла среди сотни сообщений‑эмодзи сообщение из девяти предложений и отметила его как непрочитанное.
Глава 12
Что‑то тяжелое навалилось Даше Меркуловой на грудь, и в ту же секунду она начала задыхаться. Сердце ощутимо стучало: казалось, оно покрылось твердыми острыми колючками и теперь с каждым новым ударом больно царапает изнутри.
Даша застонала и сквозь приоткрытые веки увидела большие янтарные глаза, нависшие прямо над ней. Они смотрели пристально, не мигая, будто гипнотизировали.
– Гусеница, отстань! Сейчас не время для нежностей, – разозлилась она и столкнула с себя пушистую рыжую кошку.
Та демонстративно повернулась к хозяйке задом и ударила ее по щеке хвостом.
Даша снова застонала, а потом облизнула пересохшие губы.
Поцелуи. Его поцелуи. Ну и натворила она… Пожалуй, об этом никому не надо рассказывать, даже девочкам. А вот Олегу – можно: не все же ему ей нервы трепать.
Она закрыла глаза. Перед ними возникло лицо темноволосого кудрявого парня, в чью черную Audi она вчера села и с кем провела полдня после своего дня рождения. Губы растянулись в улыбке и прошептали: «Тëма…»
Даша вспомнила, как он гладил ее волосы, как целовал тело. Как слушал длинные монологи. Про моделинг. Про тусовки. Про путешествия. Про друзей.
Про Олега. (Кажется, особенно внимательно он слушал именно эти монологи.)
Черт, она столько ему вчера наговорила – всю свою жизнь рассказала! Бред какой‑то. Глупость. Вот так – душу нараспашку – незнакомому человеку?..
– Тебе просто надо меньше пить, – вслух произнесла Даша и с трудом открыла глаза.
Рука потянулась к телефону на тумбочке. Надо же – полностью заряжен. Снова улыбка: это он поставил его на зарядку. Это Тëма зарядил ее телефон полностью. Даша посмотрела на экран: час ночи. Быстрое движение пальца. Два пропущенных от мамы, три – от Ани, шесть – от Пати, один – от Олега (да ладно!).
Ни одного – от отца.
Она усмехнулась и открыла телеграм.
Первый чат сверху. «Нютик».
«Ты как? Хочешь, созвонимся?»
«Ты где?»
«Моя! Мы не можем до тебя дозвониться!»
Даша нажала на иконку микрофона и, удерживая ее пальцем, устало сказала: «Нютик, со мной все окей. Я отсыпалась. Давай завтра встретимся?»
Второй чат сверху. «Пати».
«Керида, ты с мужиком, что ли, загуляла? Мы не можем до тебя дозвониться».
«Набери!»
«Я знаю, ты меня убьешь, но Аня уже в розыск собралась подавать, и я позвонила Олегу. Думала, ты с ним».
Даша закатила глаза, снова дотронулась до иконки микрофона и, зажав ее пальцем, провела по экрану вверх, а потом возбужденно заговорила: «Не надо было ему звонить! Со мной все ок, я уже Аньке сказала. Как ты догадалась, что я была с мужиком? Пати, я с таким парнем познакомилась…» Она замолчала: у нее закончились слова. (Точнее, их было так много, что выбрать для этого войса определенные казалось невозможным.) В нижней части экрана секунды быстро сменяли друг друга – запись по‑прежнему шла. Даша молчала. Через минуту она нажала на синие буквы «отмена» и напечатала: «Все нормально. Отсыпалась. Аньке я уже сказала – в розыск она не подаст. А насчет Воронца… Ну позвонила и позвонила. Не парься!»
Она открыла чат с мамой, но, подумав, не стала ничего писать: вдруг разбудит.
Сильный приступ жажды заставил встать с кровати. Даша, пошатываясь, дошла до гостиной.
– Ох, прости, дружочек, – виновато сказала она, когда включила свет и заметила, что Гусеница гипнотизирует взглядом свою пустую миску, а потом подошла к шкафу, достала большой белый глянцевый пакет с принтом в виде черных следов кошачьих лап и, наклоняя его над миской, улыбнулась кошке. – Приятного аппетита.
Та в ответ весело захрустела кормом.
Даша налила себе полную кружку воды и стала жадно пить, не отводя взгляда от Гусеницы: особенная кошка. Кошка, которая очень хотела жить.
Ее, во время прогулки с ребенком на детской площадке, нашла девушка: Гусеница лежала возле качелей с заплывшими гноем глазами, а вместо передней левой лапы у нее была рана, в которой уже поселились мухи и личинки. Неравнодушная девушка отнесла кошку в ближайшую ветеринарную клинику. Врач сказал, что животное не спасти, и добавил: «Но если у вас есть лишние деньги, можем попробовать. Пять, от силы – десять, процентов, что она выживет после операции». Лишних денег у девушки не было, но она все равно решила попытаться спасти кошку, поэтому забрала ее к себе и рассказала о ситуации в социальных сетях.
Тем же вечером об этой истории узнала Даша и тут же откликнулась на просьбу о помощи. (Она не то чтобы помогала каждой кошке, попавшей в беду – она вообще не помогала кошкам, но когда увидела фотографии этой и узнала прогнозы ветеринара, разозлилась – на несправедливость.) «Сколько надо? Я переведу прямо сейчас. Отвезите ее на операцию», – написала она девушке.
Та ответила длинным сообщением, в котором призналась, что не может отвезти кошку в клинику, потому что муж, когда вернулся с работы, потребовал убрать грязное больное животное из квартиры, а она не хочет этого делать, и теперь у них дома – скандал; что она не знает, как быть; что кошка умирает…
Через полчаса Даша, матерясь на себя и свое сострадание, ехала в Ясенево.
– Это бесполезно, поверьте. Мы просто продлим ее мучения, – серьезно и грустно сказал невысокий мужчина, когда она привезла Гусеницу в клинику – в другую, разумеется.
