Хозяйка собственного поместья

– Да ладно, пусть живет, лишь бы язык не распускал, – отмахнулась я.

– Я могу обойтись без слуги, но, думаю, парню будет легче носить воду, чем Дуне, да и кто‑то должен ездить из имения в имение с грязным бельем. – Виктор покачал головой. – Я не поблагодарил вас вслух за свою одежду.

– Мне хватило письменной благодарности.

– Сделаю вид, будто поверил, – улыбнулся Виктор. – Значит, для моего слуги найдется место в людской?

– Найдется, – согласилась я. – Только у меня в доме есть несколько правил.

– Переобуваться в домашние туфли, это я понял. Я привез свои, а Иван ходит по дому в ливрее и полагающейся к ней обуви. Что‑то еще?

– Мыть руки. После справления естественных надобностей…

Виктор кивнул, будто это было само собой разумеющееся. Хоть что‑то объяснять не надо.

– Заходя с улицы в дом…

– Так вот для чего вы поставили рукомой в галерею!

– Именно затем. И заходя в кухню, чтобы поесть, взять еду для вас или поработать.

– Запомню.

Виктор обернулся на Ивана, и тот поклонился.

– Как прикажете, барыня.

– Что еще? – спросил муж.

– Соблюдать правила общежития, – брякнула я, не сумев сходу подобрать другую формулировку.

– Прошу прощения?

– Не портить друг другу жизнь и не мешать друг другу делать глупости.

Виктор рассмеялся:

– Это, пожалуй, будет самым трудным.

– Придется нам всем постараться. – Я тоже не сдержала улыбки.

Виктор подождал меня на крыльце, пока я бегала за ключами. Размашисто зашагал следом по двору. Кучер, Иван и третий парень, отвязали прикрывающее телегу полотно.

Я мысленно присвистнула. Да уж, действительно мамонт. Свиная туша и полутуша говядины. Несколько мешков, подписанные углем: пшеница, мука, гречка, мешок риса вполовину меньше обычного. Были тут и горшки с маслом, обвязанные пергаментом, и бутыль масла растительного, и кочаны капусты – краснокочанной, думала, такая здесь не водится, – и корзины с овощами.

С одной стороны – надо бы поблагодарить, что я и сделала совершенно искренне. Муки и круп у нас еще оставалось много, зато свежее мясо закончилось, да и запасы тушенки уменьшались с каждым днем. Риса и вовсе не было, и сейчас я уже предвкушала плов – настоящий, а не из перловки. Правда, правильного казана у меня не было, но был чугунок с толстыми стенками. А то взять котел, развести огонь в летней кухне да и сготовить на всех, включая работников?

С другой стороны – судя по количеству продуктов, Виктор планировал задержаться надолго.

Я не стала об этом думать. Обвинения доктора были все еще свежи в моей памяти, и, если ради того, чтобы муж убедился в моем здравом уме, придется терпеть его несколько недель, а то и до осени – значит, потерплю. В конце концов, сегодня он вел себя вполне прилично: сцен не устраивал, в прошлых грехах не обвинял – почти не обвинял. Мамонта вон приволок и Ивана извиниться заставил. Значит, поверил мне, а не своему слуге – при этой мысли в груди неожиданно стало тепло.

Может, и дальше поверит да и уедет, предоставив меня самой себе. Но, покрутив эту мысль так и этак, я с удивлением обнаружила, что она меня не особо радует, и отодвинула ее в сторону. Незачем строить предположения о вещах, которые от меня не зависят, и беспокоиться по этому поводу. Пусть все идет как идет.

Марья вышла из дома – не иначе как боялась, что аспид касаточку обидит, – рассыпалась в благодарностях. Но я, успев узнать ее как следует, видела, что нянька совсем не рада и в голове у нее наверняка крутятся идеи, как бы быстрее от незваного гостя избавиться. Надо будет обязательно с ней поговорить и объяснить расклад. Если поймет, что может мне навредить, будет вести себя прилично. За лапником‑то уже вряд ли снова пойдет, если первый раз не помог.

Я велела парням туши пока оставить в телеге, оставила Марью распоряжаться, что нести в кладовую, а что в погреб, а сама побежала за Дуней. Неважно, решу я сегодня готовить плов или нет, туши следовало разделать до того, как укладывать в ледник. В кухне разместиться с этим негде, хоть рабочий стол и был большим – но недостаточно большим.

Зато летняя кухня, по сути просторный сарай с печкой, идеально для этого подходила. Насколько я могла судить, ее и строили не только для того, чтобы не перегревать дом летом, но и для подобных «грязных» работ – в потолке даже крюк висел, но мне он сейчас не понадобится.

Под ошарашенным взглядом Виктора мы с Дуней, обвязав лица платками, вымыли кухню. Правду сказать, с магией эта работа отнимала куда меньше времени и сил. Тряпки не оставляли разводов грязи и пыли, старые въевшиеся пятна исчезали, стоило протереть их разок, одно удовольствие, а не уборка! Но в дезинфекционных свойствах магии я уверена не была, поэтому все же мыла со щелоком и не поленилась обдать стол кипятком – пол здесь был сделан как в бане, чтобы лишняя вода могла уходить сквозь него.

– Зачем вы это делаете? – полюбопытствовал Виктор, когда я стала ошпаривать кипятком и топор, и ножовку. Ножи мы принесли из кухни, и лишний раз мыть их было незачем.

– От бесов клостридиев, – простодушно ответила Дуня.

Я мысленно схватилась за голову. Буркнула:

– Чтобы чисто было.

Муж – человек образованный и в «бесов клостридиев» не поверит точно. А рассказывать ему про микробов – решит, что брежу.

Какую же здоровую свинью мне подложил коллега, чтоб ему икалось беспрерывно!

– И все же? – не унимался Виктор. – Я знаю, что после разделки в чистоте продукты дольше не портятся, но настолько тщательная уборка, на мой взгляд, перебор.

Ничего не перебор, никому не известно, что в последний раз перерабатывали на этом столе, насколько хорошо его вымыли после этого и сколько мышек пробежало по нему за зиму. Могли и грибочки, а это земля с «бесами клостридиями», дизентерийными амебами и бог знает чем еще. Да и мышиная лихорадка – штука, мягко скажем, неприятная.

– К тому же зачем самой стараться, когда слуги вон скучают? – Он мотнул головой в сторону своих людей, которые уже перетаскали в кладовую и в погреб все продукты и ждали рядом со сложенными в телегу тушами.

– Это ваши слуги.

Виктор обернулся, чтобы приказать им, но я остановила его:

– Не надо. Мы уже почти закончили, а я не знаю пока, насколько ваши люди понимают, зачем нужно соблюдать чистоту.

– Я тоже не понимаю, – покачал головой Виктор. – Вы потратили время и силы, отмыв все до блеска, но после разделки мяса все придется мыть заново. Это какой‑то ритуал, подхваченный от Марьи?

Придется все же объяснять.