Хозяйка старой купальни
Следом стек с лавки папенька. Клубочком свернулся и, подложив ладонь под щеку, сладко засопел. Дольше всех продержался Эрнест. Медленно моргая, он обвел осоловевшим взглядом спящих родственников, икнул и начал заваливаться набок, утягивая меня за собой.
Глава 4
Я еле успела откатиться в сторону до того, как грузные телеса придавили меня к полу. Еще бы миг, и все! Погибла бы я позорной смертью.
– Что за грохот? – в кухню ворвался сначала Стен, потом Гарри.
Оба притормозили на пороге, удивленно глядя поле боя. Мачеха и ее братец заняли почти всю кухню. Эдаких два кита, выброшенных приливом на сушу. Таша размеренно похрапывала, пуская пузыри в тарелку.
Поскольку братья славились дурным характером и тягой к рукоприкладству, староста нервно прокашлялся и пискливым голосом объявил:
– Я ничего не делал!
– Ясень пень не делал, – хмыкнул Гарри, – это мамаша умом тронулась и чайники перепутала.
Видать, Мари считали совсем никчемной, раз даже не заподозрили в подмене.
– Хорошо, что мы не пили, – хмыкнул Стен.
– Хорошо, что староста так удачно пожаловал к нам в гости.
Братья многозначительно переглянулись. И мне очень не понравились те взгляды, которыми они обменялись. Не к добру…
Не успела я об этом подумать, как Гарри рывком притянул меня к себе:
– Начинайте церемонию!
Староста опешил:
– Но как же… – указал на храпящего, словно слон, Эрнеста.
– Ничего страшного. Свадьба состоится, только жених другим будет.
– Но вы же …
– Кровного родства между нами нет, так что все в порядке. Начинайте!
И тут до меня дошло, почему они так зло отреагировали на появление дяди – сами хотели на мне жениться! И детей тоже сами собирались делать. Мне что‑то как‑то совсем подурнело.
– Простите, – я попыталась высвободить руку, но Гарри вцепился в меня, как клещ.
– Куда собралась?
– Плохо мне, – прошептала едва слышно.
Мне надо срочно бежать. Вот прямо сейчас! И неважно как.
– Что ты там мямлишь?! – раздраженно спросил он, встряхивая меня, как куклу.
– Живот скрутило! – гаркнула я.
– Потерпишь.
– Ой‑ой‑ой, – прижала ладони к животу и согнулась для пущей правдоподобности, – все, не могу больше.
Гарри недовольно скрипнул зубами:
– У тебя две минуты. Не успеешь – без порток сюда притащу.
– Я мигом, – посеменила мелкими шажками мимо нового женишка, его братца и бледного старосты, – ой, не могу. Ой, не дойду.
Причитая во весь голос, я вышла в коридор. Вытащила из входной двери ключ, который Фернанда не потрудилась снова спрятать, продолжая голосить:
– Ой, все пропало. Стыд‑то какой! Не дойду!
– Хватит бухтеть. Иди быстрее!
– Бегу‑бегу! – выскочила на крыльцо, прикрыла за собой дверь и бесшумно повернула ключ.
Уборная была на улице. Типичный сельский туалет, сколоченный из грубых досок, с покатой крышей и дырой в деревянном полу. Неприятное место, но мне туда и не надо.
Согнувшись в три погибели, я прошмыгнула под окнами, выскочила на улицу через распахнутую калитку и бросилась бежать.
Даже не верилось, что такой детсадовский развод сработал!
Впрочем, радоваться было рано. Братья очень быстро поймут, что я сбежала, и бросятся в погоню. И вряд ли ключ, оставленный в замочной скважине надолго их задержит. Бегают они явно быстрее, чем скромница Мари, да и сил в них было куда больше, несмотря на неказистый вид. Если поймают – плохи мои дела.
Я решила спрятаться. Запрыгнула в телегу, оставленную без присмотра, плюхнулась на дно, на ноги набросала соломы, на голову натянула кусок старой отсыревшей мешковины и замерла.
Спустя десять минут где‑то вдалеке послышались крики и забористый мат.
– Где она? Где эта мерзавка?!
– Поймаю – прибью.
– Задушу!
И много всяких затейливых обещаний, от которых волосы вставали дыбом не только на голове. Шума от братьев было много. Они носились по деревне и орали, как два дурака на сельской ярмарке. Вскоре топот раздался совсем рядом с телегой. Я вытянулась по струночке, дышать перестала и вообще притворилась тряпочкой.
– Это ты ее упустил!
– Нет ты!
Они спорили, не подозревая, что я лежала в метре от них, притаившись за деревянным бортом телеги, и слышала каждое слово.
– Нам во чтобы то ни стало надо ее поймать! – горланил Стен. – Мне уже осточертело по мамашиной указке жить! А если она отдаст девку своему братцу, то мы так и будем на вторых ролях. Алмазные водопады должны стать нашими!
– Да знаю я, – огрызнулся Гарри, – поймаем. Ты у пруда проверь, а я к мельнице!
И дальше побежали, а я с трудом перевела дух.
Отношения в семейке просто сказочные. Каждый готов вырвать кусок прямо изо рта у другого. Братья хотели добраться до Водопадов, Таша заполучить первого красавца на деревне, папаня – бутылку. А Фернанда просто скромно хотела владеть всем.
Пока я размышляла о тонкостях семейных взаимоотношений, кто‑то забрался на облучок, раздался щелчок хлыста, и телега тронулась с места.
Ехали мы долго. Я боялась выглянуть из своего убежища – мало ли кто мог управлять этой колесницей, поэтому продолжала притворяться ветошью. А телега катила себе по ухабистой дороге и катила. Моталась из стороны в сторону, размеренно поскрипывая старыми колесами, и так меня утрясло, так умотало, что сама не заметила, как уснула.
