Хозяйка старой купальни

Сильверан оказался городком среднего размера. С ухоженными улочками, сквером на центральной площади. С магазинчиками и ароматными пекарнями.

Но больше всего меня волновали Алмазные водопады. Меня просто от гордости распирало, и я спешила поделиться этим со всеми, кто попадался на пути:

– Вы не знаете, где Алмазные водопады?

– Добрый день. Подскажите, как пройти к Алмазным водопадам?

– Вы слышали про Алмазные водопады? Мне туда.

В итоге повезло повстречать свободного возницу, который ехал в том направлении и согласился взять меня с собой.

Едва мы вывернули на дорогу, уводящую в сторону от центра, у меня перехватило дыхание. Впереди, играя бликами в свете полуденного солнца, сверкал водопад. Поистине алмазный! Так красиво, что и словами не передать. А у его подножья раскинулся белокаменный особняк. С аккуратными башенками, полукруглыми окнами и резными перилами. Он утопал в сочной зелени, пестрел розовыми кустами и выглядел раем на земле.

Чем ближе мы к нему подъезжали, тем сильнее у меня захватывало дух. Ай да тетушка Эмма, ай да молодец! Это же надо такое хозяйство отгрохать! Пока все обойдешь – заблудишься! Я уже могла рассмотреть кружевные занавески на сияющих окнах и позолоту на резных наличниках, расслышать журчание небольшого фонтанчика на переднем дворе. Такое все тут милое, такое красивое.

Я потянула руки навстречу своему счастью… И в этот момент повозка проехала мимо главных ворот.

– Эй, куда?! Как же мои водопады? – Так с протянутыми руками и поехала дальше.

– Так не они это, а усадьба Милтонов, – невозмутимо ответил возница. – А Водопады во‑о‑он там.

Я проследила взглядом за его пальцем и увидела далеко впереди неказистое деревянное здание в два этажа. И чем ближе мы подъезжали, тем более убогим оно выглядело.

 

Глава 5

 

Повозка замедлила ход и плавно остановилась возле широкого обшарпанного крыльца. Когда‑то оно, как и весь дом, явно знавало лучшие времена – местами сохранилась блеклая краска и резные украшения, но в основном куда ни глянь темнела рассохшаяся древесина.

– Приехали, красавица, – невозмутимо сказал возница, – вот твои Водопады.

И правда мои.

Под окнами второго этажа трепыхалась порванная вывеска. Две ее части соединялись между собой тоненькой ниточкой: «Алмазные во» и отдельно «допады». Ниже болтался еще кусок, но такой грязный и выцветший, что надпись невозможно было разобрать.

Выглядело удручающе и совершенно не по‑алмазному.

Я с тоской оглянулась на белый особняк, проглядывающийся сквозь зелень далеко позади. Так красиво все начиналось, и такая подстава в финале. Эх, тетя, тетя… Но, как говорится, внезапному наследству в зубы не смотрят. Делать нечего, надо вступать в права.

Я еще раз окинула взглядом все это весьма объемное великолепие. Два этажа и чердак под двускатной крышей. На первом этаже окна мутные, как будто кто‑то специально замазал их то ли смолой, то ли чем‑то похуже. На втором обычные, просто давно немытые, а местами разбитые да крест‑накрест досками заколоченные.

Я поднялась на крыльцо. Семь ступеней: пятая держалась на соплях, шестая бездарно скрипела. Перилла болтались, а козырек больше походил на решето. Не знаю, что там дальше, но на первый взгляд хозяйство было в таком удручающем состоянии, что я приуныла. Лучше бы дорогая тетушка Эмма запустила сюда Фернанду, а мне оставила дом. Хотя бы самый маленький, но чистый. Все лучше, чем вот такая махина в убитом состоянии.

Я потянула за хлипкую ручку – ручка осталась у меня в ладони.

– Блеск.

Попыталась сунуть палец в прихлоп и как‑то подцепить – бесполезно. Только ноготь чуть не содрала.

И что теперь?

Прислушалась. Внутри размыто звучали голоса, что‑то шумело и грохотало. Постучалась несколько раз, даже поорала, но в таком гомоне меня никто не услышал и на выручку не пришел. Пришлось искать другой вход.

Я обошла дом с правой стороны и очутилась на заднем дворе, окруженном плотными высокими кустами.

Тут было… странно. Ни огородика, ни сада. Лишь хорошо утоптанная площадка с огромным чаном посредине, на дне которого плескалась мутная вода. Карасей тут, что ли, разводят? Или белье замачивают?

Я прошла мимо не внушавшей доверия емкости к низенькой, обитой деревянными рейками двери. Снова взялась за ручку и потянула, невольно ожидая, что и эта отвалится.

Ей богу, лучше бы отвалилась… Потому что за чахлой дверью меня поджидал поистине убийственный сюрприз: душное помещение, заполненное клубами пара и тусклым светом, пробивавшимся сквозь мутные окна; лавки вдоль стен; вода в деревянных кадках; грохот тазов и запах разопревших березовых листьев. Но все это мелочи по сравнению с тем, что баня – а это была именно она – оказалась, во‑первых, не пустой, а во‑вторых, мужской.

С десяток молодцев не первой свежести как по команде обернулись ко мне. Кто‑то с веником в руках, кто‑то с мочалкой. Из одежды на них, ожидаемо, была только пена, да и то не во всех стратегически важных местах. Прикрыться, естественно, никто не потрудился. Так и стояли передо мной во всей своей распрекрасной красе. Парад корнишонов, мать вашу… Слет юных дирижеров.

– Новая банщица? – подбоченившись, спросил самый деловой из них. – Что смотришь? Веники новые тащи. В этих одни прутья остались!

Я звонко икнула и попятилась.

– Я… эээ… простите… не туда попала. Всего вам самого расколбасного. То есть распрекрасного. До свидания…

Не помня себя от смущения, я вывалилась обратно на улицу. Это что же это… Как же это… Баня?! Мне досталась баня?!

– Эй! – раздался позади грозный оклик.

Подпрыгнув от испуга, я обернулась и увидела перед собой женщину лет пятидесяти. Коренастую, короткостриженую, в сером платье и с двумя вязанками веников.

– Чего здесь шаришься? Чего вынюхиваешь?

Последнее, о чем я мечтала, – это что‑то вынюхивать в мужской бане.

– Тетя наследство оставила, – жалобно простонала я.

– Мари, что ли? – подозрительно поинтересовалась тетка.

– Она самая.

Я сдавленно пискнула и прикрыла глаза рукой, потому что дверь отворилась и на крыльцо вышел один из клиентов. Горделиво так вышел, подбоченившись. Прям орел!