Хозяйка старой купальни
Я обвела взглядом потертые стены, веники и скособоченную пирамиду из тазов… Наполнение тоже так себе… Но вслух я этого не сказала, чтобы не расстраивать свою единственную преданную сотрудницу, лишь вздохнула еще раз. Совсем не похоже на дело всей жизни. Сарай, да и только. И что мне со всем этим делать? Отмывать? Ремонтировать? Приводить в порядок? Так работы тут непочатый край, вдвоем не справимся, а на наемных помощников денег у меня нет. Может, продать эту богадельню? Выручить хоть что‑то и уехать куда глаза глядят?
Точно! Продам!
Идея показалась мне весьма привлекательной и крайне разумной. Но только я успела порадоваться своей находчивости, как откуда‑то из‑под потолка раздался подленький злорадный смех:
– Не продашь.
Подняв взгляд, я сначала не поняла, что увидела. Даже подумала: а не почудилось ли мне? А потом возле почерневшей от сырости балки заметила движение. Что‑то непонятное, похожее на голубоватую волну, перекатывалось по потолку, оставляя мокрый след. Но волны ведь не разговаривают? Я уже испугалась, не протекло ли что‑то со второго этажа, но тут это голубое нечто собралось во внушительную каплю и плавно плюхнулось на стойку.
После выставки сморщенных корешков в купальне у меня даже сил не осталось, чтобы закричать. Я просто таращилась на ЭТО и думала, а не сошла ли я с ума. Может, лежу где‑нибудь в своем мире, в теплой палате под препаратами, и смотрю у себя в голове интересное кино.
– Ах да, совсем забыла, – Лада хлопнула себя по лбу, – знакомься, это Байхо, дух воды. Он давно в услужении у Эммы.
– Не в услужении, а на взаимовыгодных условиях, – чопорно поправил дух, снова собираясь из лужи в нечто, имеющее форму.
Состоял он из воды, но похож был, как ни странно, на огонь. Внутри – голубой с неоновыми прожилками, а ближе к краям – насыщенного синего цвета. Язычки «пламени» непрестанно двигались и трепетали, создавая иллюзию горения, и сквозь это марево проступало что‑то похожее на темные провалы глаз.
Не‑не, я точно под препаратами. Лежу себе, пузыри пускаю, радуюсь мультикам…
Пока я об этом думала, огонек подкатил ко мне ближе и спросил Ладу:
– А это что за бестолочь?
– Сам ты бестолочь! Это племянница Эммы. Теперь ей здесь все принадлежит, и ты в том числе. Так что помалкивай. – Лада бесцеремонно смахнула его со стойки.
Байхо слетел на пол, со смачным шлепком приземлился прозрачной лужицей и тут же впитался в доски… а через миг уже появился на противоположной стене.
– Не обращай внимания, – сказала Лада, – болтает много и не всегда по уму. Крайне зловредное создание, но очень даже полезное. Его нагружать надо, чтобы работал, тогда и времени на болтовню не останется.
Я понятия не имела, чем можно нагрузить духа. По мне так проще взять метлу и выгнать – все спокойнее будет, нежели вот так, когда он пузырями надувается на стене.
– Не переживай, привыкнешь, – убежденно сказала Лада, – а если сильно надоест, то всегда можно загнать его в бутыль и убрать в кладовку.
Так я узнала, что у водных духов есть слабое место – через все поверхности проходят, а сквозь стекло не могут. В банку посадил, крышкой стеклянной закрыл – и все.
Тут дверь купальни открылась и к нам вышел один из клиентов. В этот раз к встрече он подготовился – срамоту спереди прикрыл ковшиком, которым воду на камни в парилке поливают.
– Хозяйка! Жару добавь! – потребовал он. – А то как в детской купели! Непорядок!
– Ох, забыла я! – Лада снова шлепнула себя по лбу. – Заболталась. Сейчас все будет!
Она бросилась куда‑то в подсобные помещения, а я осталась один на один с голым дядькой. Он на меня смотрел, я на него. Он моргнул, я моргнула. Он крякнул, я сглотнула. Помогите!
– Ты это… – кивнул он себе за спину и строго произнес: – не меняй тут ничего. Нам и так хорошо, привыкли уже. Двадцать лет сюда ходили и еще столько же проходим… если раньше не помрем.
– Я подумаю, – просипела я.
– Подумай, девочка, подумай. Эмма нас очень ценила. Мы – клиенты хорошие, верные. Незачем нас терять.
Из‑за приоткрытой двери донеслись одобрительные вопли – это Лада, каким‑то образом жара добавила.
– О! Я пошел.
Иди, миленький, иди. Не нервируй бедную Мари, у нее и так сегодня день дурацких потрясений…
Да чтоб тебя! Ну зачем?!
Ковшик был один, и хватило его только чтобы красотищу спереди прикрыть. А сзади все по классике – жёпка скукоженная, бледная. На правой булке сиротливо пристроился березовый лист… А‑ля натюрель.
Я проводила взглядом почтенного клиента и простонала:
– Боже… – Тюкнулась лбом в столешницу. Потом еще раз. Хозяйка бани для старых пердунов – это ли не предел мечтаний? – Тетушка Эмма, за что?!
– Меня тоже интересует этот вопрос. За что? – Передо мной опять появился Байхо. – Неужели она кого‑то другого не могла прислать?!
– Я, между прочим, законная наследница!
– Пфф, да какая ты наследница! – фыркнуло зловредное создание. – Ты иномирянка! Я тебя насквозь вижу!
Я сначала смутилась, потом рассердилась:
– Вообще‑то я тебя тоже, – и, нагнувшись к духу, посмотрела сквозь него.
Байхо тут же возмутился:
– Эй! Прекрати! Это невежливо!
– Как ты со мной, так я и с тобой.
На этом наш разговор оборвался, потому что вернулась Лада и пригласила меня пить чай с баранками и крыжовенным вареньем, а духа отправила чистить забившийся водосток.
Глава 6
Первой ночи в новом доме я ждала с содроганием. Клиенты ушли около семи вечера, Лада – около девяти. Она привела в порядок помывочную, собрала грязные полотенца и тазы, подготовила все к завтрашней глобальной уборке и с неожиданной для ее возраста прытью ускакала, оставив меня одну. Духа в расчет я не брала, потому что он обиделся и больше ни разу не появлялся.
И вот вечер, в кустах бодро трещат цикады, откуда‑то издали долетает шелест водопадов, а я сижу на кривом крыльце, подперев щеку кулаком, и уныло смотрю вдаль. Туда, где притаился белоснежный особняк Милтонов. Там красиво, чисто, светло, наверняка пахнет цветами и благовониями, а не распаренными вениками и нестиранными полотенцами.
