Хуррит 2

– Он говорит, что надо выдернуть остатки стрел и прижечь раны, – соизволил перевести беседу украинец, видя, что я готов взорваться.

– А вот эта рана, что с ней делать? Спроси его? – указал на рану, из которой выходил воздух. Саленко и лекарь говорили долго, украинец переспрашивал, уточнял, даже заблеял как коза. На это его действие лекарь утвердительно кивнул головой.

– С этой раной ничего сделать нельзя. Они таких раненых оставляют, затолкав туда козий жир. Часть выживает, но намного больше умирает, – виновато сказал Саленко, закончив свои ужимки с лекарем.

Выбора у меня не было: я молча смотрел, как происходит лечение. Сверху принесли клещи, такими сам Этаби держал куски железной крицы при ковке металла. Потом появился воин с мечом в руках – кончик оружия алел красным пламенем, образуя оранжевую окантовку. Лекарь, одним искусным движением вытащил кусок стрелы и ловко прижал кончик меча к ране. Зашипела кровь из раны, яма наполнилась тошнотворным запахом жареного мяса. Боль, видимо, была адская – Этаби раздавил деревянную палочку в зубах и потерял сознание.

Лекарь что‑то одобрительно сказал, Саленко, не ожидая моего вопроса, перевёл сразу:

– Он говорит, что воин великий, не стонет даже при лечении огнём.

И снова воин‑хатт ушёл нагревать свой меч: со вторым обломком стрелы провели такую же процедуру. Этаби лежал без сознания, проверил пульс, чтобы удостовериться, что он жив. Рану выше мечевидного отростка, лекарь заполнил козьим жиром, предварительно подержав его во рту. Получилась разжёванная кашица, к моему удивлению, воздух не выходил, да и кровь не сочилась. Рану в левой подвздошной области не стали трогать – кровь там хорошо запеклась, да и была она неглубокой, если судить по внешнему виду.

Резаную рану на лице тоже заполнили разжёванным козьим жиром. После окончания всех процедур, по просьбе Саленко лекарь осмотрел меня, но пришёл к выводу, что его помощь не нужна.

– У тебя огромный синяк, несколько порезов на лице, – украинец собирался что‑то добавить, но сверху властно приказали выходить.

– Я попробую прийти завтра, – успел шепнуть Саленко, поднимаясь перед лекарем на лестнице. Прошло пять минут, прежде чем эскулап добрался до выхода. Решётку снова накрыли, предварительно выбрав лестницу наверх.

 

Тот же грозный голос, что требовал подняться, отдал несколько команд, и зевак сверху разогнали. Наконец, наступила тишина, давая мне возможность проанализировать своё положение.

Попытка бегства не удалась, что само по себе было плохо. Но при этом, несмотря на то, что мы убили не меньше двадцати воинов‑хетов, нам сохранили жизнь. Со слов Саленко, Ада воспользовалась своим правом «вето». Я вспомнил её отчаянный крик что‑то типа «анаит или ануат». Из положительных моментов ещё появление лекаря – влияние Ады не одноразовое, если она сумела добиться лекаря для хуррита. Не исключено, что нас ещё убьют, а саму казнь представят как несчастный случай. Но это точно не сегодня и не завтра – пока Этаби в таком состоянии, трудно нам пришить попытку к бегству или повторное нападение. Остаётся ждать и надеяться, что хуррит поправится. Без него даже удачное бегство теряет смысл – Андрий мёртв, Саленко пленник, пусть и с относительной свободой, Ада в плену.

Случись даже чудо и получи мы свободу – без Этаби наша жизнь зависит от воли случая. Это с ним, оказавшись в краю хурритов, мы могли получить безопасность. У меня больше нет пистолета, даже ножа. Любой лучник для нас может оказаться смертельной угрозой, а стрелять из лука хетты умели.

После полученной от Саленко информации, в голове начал зреть новый план. Если я не могу освободить Аду своими силами, надо освободить себя и хуррита. Добраться до его народа, набрать отряд смельчаков и боем взять Хаттуш. Хетты и хурриты практически всегда в войне, разве упустят хурриты случая утереть хеттам нос, выкрав их богиню из столицы? Большего унижения для своих извечных соперников хурриты не смогут придумать даже при большом желании. Я уже размечтался, представляя себя во главе тысячного отряда хурритов, когда стон Этаби вернул меня в реальность.

– Пить, – попросил кузнец. Приподняв его голову, осторожно дал приложиться к бурдюку. Сделав пару глотков, Этаби поперхнулся.

– Не торопись, пей очень маленькими глотками, – совет подействовал, хуррит основательно напился и довольно крякнул:

– Мне лучше, Арт, помоги мне встать.

– Какой встать, лежи!

– Мне надо, – упрямо замотал головой гигант, и словно стеснясь, добавил: – вода просится наружу.

Только этого мне не хватало: не слушая его возражений, осторожно повернул его набок и развязал тесёмки штанов:

– Этаби, если ты хотя бы раз в своей жизни это вспомнишь, я убью тебя своими руками.

 

– Не напомню, – в слабом голосе хуррита слышалась игривость. Превозмогая моральный барьер, помог кузнецу облегчиться. Завязав тесёмки штанов, аккуратно уложил его на спину, подложив под голову сноп соломы, сброшенной по просьбе Саленко.

– Арт, – позвал меня хуррит, – ты мне больше чем брат, ты часть меня.

Я так и не понял, что кузнец имел в виду, потому что секунду спустя наверху послышался шум. В сереющем квадрате неба показалось лицо Саленко:

– Арт, тебе надо подняться, с тобой хотят поговорить жрецы.

 

Глава 7

 

Служба безопасности, если так можно выразиться, у хеттов была отлично налажена. Мне крикнули остановиться, едва голова оказалась над проёмом ямы: секунду спустя, петля захлестнула шею. Мне не приходилось видеть таких приспособлений – полая жердь с верёвкой внутри. Петлю можно мгновенно затянуть, находясь на расстоянии от жертвы. Ещё четверо стражников с мечами наголо, шествовали рядом, чтобы в любой момент вмешаться в дело. Чувствуя себя животным, пойманным в петлю, шёл, стараясь не делать резких движений. Мужчина, державший меня в петле, казался напряжённым, не стоило его провоцировать. Я старался запомнить дорогу, в этой части города не приходилось бывать. Обычная городская улица с лепившимися друг другу каменными домиками. Впереди темнела громада высокого здания, похожего на пирамиду с усечённой верхушкой.

«Храм Тешуб‑Тарку», – промелькнуло в голове. Мы к нему подходили с задней стороны, потому и не узнал местности. Солнце клонилось к закату, на улице было довольно малолюдно. Возможно, что мои охранники, боясь попыток моего освобождения, постарались свести к минимуму такую возможность, удалив зевак с улицы.

Саленко с двумя стражниками находился впереди на десять шагов. То, что он пленник, я увидел своими глазами. В одном моменте, когда украинец повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом, стражник наотмашь огрел его мечом по спине. Больше Саленко не предпринимал попыток установить зрительный контакт.