Иллюзия правды. Джокер
Нико пригнулся за стойку, вновь зарывшись в компьютеры, а она стянула с себя длинную юбку и осталась в одном халате. Прекрасно!
– Ты узнал что‑нибудь новое? – спросила она, и голова цыгана вновь показалась.
– Ты назвала мне имя Корнелия, но я ничего не нашел. А сейчас занят, ты же не хочешь остаться без денег?
Девушка кивнула ему на прощание и направилась из бара. Впереди ее ждала новая игра.
* * *
Запыхавшись, София забежала на территорию больницы и показала свой бейдж задремавшему охраннику:
– Я новенькая, у меня сегодня первый рабочий день, но я опоздала! Боже! – К счастью, он не стал смотреть списки, пропустил ее без проблем, а потом снова задремал.
София очутилась на зеленой территории, где по дорожкам возили душевнобольных на колясках. Она будто оказалась в фильме с участием ее самой в главной роли.
Некоторые пациенты молча сидели на скамейках, болтая ногами и смотря на голубое небо, или рассматривали медсестер. Было бы чудесно найти Корнелию среди них, но София не знала ее в лицо.
Девушка на несколько секунд пришла в замешательство, но, не придумав ничего лучше, кинулась в здание больницы.
Как только очутилась за дверью, в нос ударил неприятный запах немытых тел и лекарств.
– А ты кто? – перед ней предстала, уперев руки в бока, тучная женщина. Судя по белому халату, можно было предположить, что это медсестра. София перевела взгляд на зеленые стены, с которых местами отвалилась краска, и снова посмотрела на женщину:
– Я новая уборщица.
– Ну наконец‑то! – воскликнула та. – Где ты шлялась все утро?
Женщина что‑то заголосила и ушла, а потом вернулась с ведром и шваброй:
– Начальство набирает новых людей, но никто здесь не задерживается. Мы уже уборщиц в лицо не знаем: одни сменяют других так быстро, что они лишь мелькают перед глазами. А ты к нам надолго?
– Насовсем. – София схватила ведро и швабру. – С чего начинать?
– Весь второй этаж в твоем распоряжении, больных как раз вывели на прогулку. Но не все палаты свободны, некоторых, особо опасных, держат взаперти.
– Опасных? – удивилась София, не хотелось бы попасться в руки маньяка‑расчленителя.
– Не преступников, – успокоила ее женщина. – Они могут сбежать, поэтому их запирают, вернее… На втором этаже есть одна пациентка, как по мне, тихая, как мышь. А ходят сплетни, что она уже пыталась сбежать несколько раз. Сейчас она неопасна: напичкана нейролептиками и смотрит в одну точку. Ключ висит при входе в палату.
София кивнула, сделав вид, что ее здесь все пугает, на самом деле ощущая лишь интерес. Интрига с запертой в палате пациенткой не давала думать о чем‑либо другом. Было предчувствие, что эта пациентка и есть дочь Александра Зеца, которую он держит за семью замками. Даже собственному ребенку портит жизнь. София уже засомневалась, что Александр нормальный и заботливый отец. Заботливый не стал бы держать дочь взаперти в бесплатной больнице.
Поднявшись на второй этаж, девушка попала в полумрак. Вдалеке, прямо по коридору, за столом в одиночестве сидела медсестра. Голова ее слишком близко наклонилась к столу, и София поняла, что та спит. Персонала в этой больнице явно не хватало. София схватила ключи, висевшие у единственной закрытой палаты, желая быстрее увидеть ту, которая находится здесь словно в клетке.
Легко зайдя внутрь, София обнаружила девушку, сидящую на кровати и обхватившую руками колени. Незнакомка подняла на вошедшую испуганные большие глаза и замотала головой, а потом из ее глаз хлынули слезы.
Глава 8
– Я тебя не трону, – испугалась София. – Я только вымою пол.
Она отвернулась от девушки, продолжая слушать ее всхлипывания. Корнелия это или нет, но девушка была очень красива: с большими яркими зелено‑карими глазами, аккуратным носиком и пухлыми губами. И даже подстриженные под мальчика волосы не портили ее внешности, скорее наоборот – подчеркивали благородство черт лица, красоту больших глаз, обрамленных густыми ресницами. София взглянула на девушку мельком, но успела заметить ее красоту. И поняла, что Александр – красивый мужчина, статный, харизматичный. Но из‑за уродливости души София никогда не видела его достоинств, а эта девушка была на него похожа. Волос Александра уже коснулась седина, но в молодости они наверняка были жгуче‑черные, как и у этой девушки.
София кинула в ведро половую тряпку и все же нашла в себе силы обернуться:
– Почему вы плачете?
Девушка тут же замолкла, но глаз не подняла. Ее поза не изменилась: она сидела на кровати сжавшись.
– Когда‑то и я была такой, как ты, – прошептала она.
– Какой? Уборщицей? Вы работали уборщицей? – София прикинулась, что ничего не поняла, на самом деле поняла даже без комментариев – свободной. Она была свободной.
Наконец девушка взглянула на Софию и даже сделала попытку улыбнуться:
– Счастливой.
А вот это уже большое заблуждение! Но что бы ни говорила узница этой клетки, София примет любую игру: ей выгодно узнать девушку лучше.
Ведро и швабра остались позади, София подошла к кровати, улыбнулась незнакомке и протянула ей руку:
– София.
– Корнелия, – девушка не подала руки, лишь сильнее сжала ими колени, – я сумасшедшая, не подходи ко мне.
София убрала руку, но не отошла.
– Откуда ты знаешь, что я счастливая? У меня на лице написано? Счастливые люди не работают уборщицами в психушке.
– Счастливая, потому что свободная.
– А‑а‑а, это. Наверняка тебя лечат и однажды выпишут. Ты тоже будешь счастливой. Только вот…
– Только вот за пределами этой больницы можно нахлебаться горя. Ты это хотела сказать?
А Корнелия оказалась смышленой. Вроде мыслит здраво.
– Поэтому я уже не тороплюсь выйти отсюда, – закончила девушка. – Ничего хорошего меня там не ждет. – И кивнула на окно с решеткой.
Получилось это грустно. Софии на какое‑то время стало ее жаль. В принципе, эта миниатюрная девушка на первый взгляд вызывала именно эти чувства.
– А семья? – Надо рыть глубже и выяснить хоть что‑то о ее отце, брате, если он жив, и о том, как она здесь оказалась.