Иллюзия правды. Джокер

– Можно выбрать третий вариант, – поморщился Михей, – чтобы нас оставили в покое. Уже и Анхеля нет, а Лазар привязался к нам, будто мы мешаем ему жить.

– Цель Александра – забрать это место как трофей. Будет вспоминать Ромаля Бахти, ублюдок.

После смерти Анхеля прошло два месяца, многие цыгане уже ушли в Нови‑Пазар к Златану. Но не все ушли так далеко: многие обосновались в центре Сербии. Цыганский поселок рядом с Нови‑Садом опустел, и работать в «Обсидиане» было некому.

«Цеппелин» стоял закрытый и ждал часа, когда хозяйка придет в себя, чтобы решить его судьбу. Продаст бар София или же вновь откроет – никто не знал.

В поселке работало кафе «Бубамара», но редко кто заходил из своих. Милош бывал там ежедневно, вот только больше времени проводил наедине с собой. Даже Тияна бросила работу в кафе. Отказ Йона жениться на ней разбил девушке сердце.

Ее брат Нико после закрытия «Цеппелина» перестал заниматься онлайн‑казино, и они с сестрой собирали вещи, чтобы уехать из поселка.

Йон никак не мог остановить Нико, потому что бросил его сестру сразу же после смерти Анхеля. Ему уже не хотелось связывать себя узами брака, да и прошло слишком мало времени со смерти друга. Йон отстранился от всех, хотя на его плечи рухнул груз потяжелее жены.

Родные Анхеля, которые были и ему семьей, нуждались в нем больше, чем Тияна в муже. А еще Йована на время поселилась в доме Бахти, чтобы быть рядом с Софией. Она смогла отпустить Деяна, потому что не любила его.

Но Йон не думал о любви. Его мысли теперь занимали более важные вещи.

Они откупились от нападок Лазара лишь на месяц. И вот наступил черед следующего платежа.

– Если нет прибыли, то нет и процентов, – усмехнулся Михей.

– Они придут с точной цифрой и назначат свою сумму. Можешь в этом не сомневаться.

Йон все же не стал требовать от погрузившейся в пучину горя Софии отказаться от «Обсидиана»: это было бы не по‑дружески. Вместо этого он сохранял казино, чтобы она сама могла решить, что с ним делать.

София проходила лечение у доктора Драшковича, ездила к врачу ежедневно. Но, как бы ни убеждала Йована в успешности лечения, Йон результатов не видел. Может, женщинам легче это увидеть, а он, мужчина, занят лишь тем, что должен все сохранить и вдобавок заработать денег. У него нет времени присматриваться к людям.

– Выйдем на улицу, встретим их там. Не хочу, чтобы ноги этих ублюдков оскверняли наше место, – произнес Йон, пересчитывая деньги, а потом убрал их во внутренний карман куртки.

Они вышли с Михеем на улицу, и Йон обернулся к тому самому месту, где два месяца назад его лучший друг простился с жизнью. София вряд ли захочет продолжать дело мужа. Если для него, Йона, находиться здесь стало омерзительным, то каково будет ей?

Лазар не заставил себя долго ждать: черная машина влетела в переулок на сумасшедшей скорости и с визгом затормозила возле входа в казино.

Сегодня Александр приехал лично. Йон впервые увидел лицо мерзавца после того, как тот убил Анхеля, – взгляд победителя, а на губах отражалась усмешка. Цыган на эмоциях подался вперед, чтобы врезать Лазару по челюсти, даже не замечая рядом охранников, но Михей его остановил.

– Приехал посмотреть, как тут обстоят дела. Памятник еще не поставили? – Александр усмехнулся и взглянул на место, где горела машина.

– Пришел насмехаться или взять свои поганые деньги? – выдавил из себя Йон. – Обирать людей у тебя прекрасно получается. Но у нас плохая новость: казино не приносит прибыли. Денег нет.

– То, что у вас здесь происходит по ночам, я знаю, – Александр говорил уверенно. – Посетители все равно идут. Вопрос в том, есть ли у вас возможность принимать их. Кажется, ваши цыгане оказались очень трусливы и без своего предводителя сбежали из деревни. А вы мне раньше пели баллады, что ваш народ самый преданный. Верный народ вот. – Он посмотрел на своих охранников, и те закивали. – Предан тот, кто получает деньги. Нет денег – нет преданности. Это закон жизни. Ваши цыгане тоже оказались меркантильными. Ромаль Бахти держал их за марионеток, набивая карманы деньгами, но Александр наигранно вздохнул, потом вновь взглянул на Йона. Глаза Лазара блестели. – Мне тоже нужны деньги, чтобы преданных людей было больше. А может, и вы захотите быть среди них? Кто знает, вами же никто больше не управляет.

– Заткнись, ублюдок, – прошипел сквозь зубы Йон и двинулся на Лазара. Ему преградили путь испуганный Михей и три охранника с пистолетами.

– Не тебе указывать, что мне делать. Иначе последуешь за своим другом. Раз ты не собираешься примкнуть к моему окружению, пойдем все тем же путем – проценты с прибыли. Ой, я совсем забыл. – Александр снова наигранно усмехнулся и добавил: – Прибыли‑то у вас нет! А вот проценты остались! Будете платить столько же, сколько платили…

– На твоем месте я бы не была столь уверена в этом, – раздался женский голос сзади, и дуло пистолета уперлось в голову Александра. – Мы не согласны. Но не против посмотреть, как твои мозги разлетятся по всей округе.

 

Несколькими часами ранее

 

Впервые за долгое время София переступила порог своего дома на Цара Душана. Возвращаясь от доктора Драшковича, она проезжала мимо. Нет.

Она специально поехала здесь, чтобы притормозить, посмотреть на дом – может, даже зайти внутрь.

Какая она была счастливая в день свадьбы! Она помнила лучезарную улыбку Ясмин, которая раздавала красные ленты, помнила радостный взгляд Анхеля, который наверняка тоже волновался, но старался не подавать виду. Она помнила счастье в глазах Милоша, как он мечтал о такой же свадьбе.

София рискнула выйти из машины и направилась к калитке. Доктор Драшкович сказал, что упиваться горем не имеет никакого смысла. Это признак слабости. Лишь сильным дано жить дальше. Он попросил больше вспоминать моменты их жизни с Анхелем и при этом желательно улыбаться, даже если первое время будут течь слезы. А они непременно будут.

София несмело ступила на второй этаж, тем самым нарушив цыганское правило. Сейчас ей позволительно многое.

«Я быстро, – прошептала она мысленно Анхелю, – ты не заметишь, как я окажусь в комнате».

Она бегом залетела к себе в комнату и остановилась возле окна. Замерла…

«Мэ тут камам», – она услышала его голос и даже мужа увидела в окне. Но, зажмурившись, отогнала видение прочь.

Доктор говорил, что в том, что она видит лицо Анхеля и слышит его голос, нет никакой мистики, потому что память играет с нами в игры. Это равносильно миражу в пустыне – иллюзия, обман, приятный мозгу.

София распахнула глаза. Голос и родное лицо исчезли. Она скучала по Анхелю. Так сильно она не тосковала даже по родителям.

Зайти в дом, подняться к себе, смотреть в окно на соседний участок – это было болезненной терапией. Но она справилась, и каждая минута, проведенная здесь, была уже не столь мучительна.