Имперский вор. Том 1
Надо вернуться в дом. Встречать новый день желательно отдохнувшим и выспавшимся. Кто знает, что ждёт меня утром.
Глава 3
Я просыпаюсь от вопящей где‑то под ухом музыки. Дикий голос, едва ли не речитатив, варварские барабаны, неразборчивые слова.
Рефлекторно хватаю какую‑то плоскую коробку на тумбе у кровати, провожу по ней пальцем.
Нет, не так.
Хватаю смартфон и выключаю будильник, рингтон которого – песня группы Crappy cockroaches. «Дерьмовые тараканы» в переводе с британского языка.
Открываю глаза. Пялюсь на потолочную плитку. Позволяю себе скрипнуть зубами.
Ну здравствуй, память Никиты Каменского! Единственного наследника рода, слабого мага иллюзий, обожающего рэп и музыкальную группу с таким потрясающе подходящим названием. И этот самый рэп – наименьшая из моих неприятностей.
Потому что я тут же вспоминаю, что есть и кое‑что ещё. Князь Каменский не просто умер, как сказала горничная. Поместье Каменских сгорело дотла вместе со своим хозяином. А вместо наследства он оставил жене и сыну лишь кучу долгов. Всё имущество оказалось либо проданным, либо заложенным. И барон, который женился на вдове князя, честно пытался расплатиться с кредиторами.
Да вот… не потянул масштабов.
Но проблема не в смерти князя. Какое мне, собственно, дело до чужого человека? Проблема в том, что под гипнотическим воздействием не лгут. А человек – животное стадное. Слухи в стаде распространяются быстро. Но Танечка про пожар в поместье князя Каменского просто не знает. Значит, информация как минимум недоступна простым смертным, а как максимум – засекречена. Почему?
Но есть и кое‑что ещё. На разуме парня стоит какой‑то блок. Есть что‑то, о чём Никита Каменский знал, но под воздействием чужой магии забыл. Я ощущаю дыры в его разуме. Словно кто‑то конкретно стирал определённую информацию. И чего она касается – я понять не могу.
Вот же гарпячий навоз!
Скрипит дверь, я кошусь на неё, и в комнату заходит коренастый мужик с тёмным ёжиком волос. Одет в странного цвета костюм. Ткань в коричнево‑зелёных разводах, будто на неё стошнило тиной бегемота. Зато рядом пройдёшь – и не заметишь.
Он останавливается за несколько шагов до кровати и привычно наглым тоном интересуется:
– Проснулся? Неужто изволите дотащить зад до спортзала без пререканий, ваше сиятельство?
Тут же вспоминаю имя гостя: Матвей Соболев, мой камердинер. Маг‑защитник рода Каменских, приставленный к Никите отцом ещё в детстве. И вместе с Никитой приехавший полтора года назад к графу Хатурову.
– Пять минут, – отвечаю. – И пойдём поиграем.
– Поиграем?!
Я специально подобрал словцо не из лексикона Ника – был уверен, что оно шокирует Матвея, и теперь наслаждаюсь его удивлением.
А что? Ждал, что откажусь? Никита любил спортзал, как девственница – драконов. Ну так я не он. А доказать это ни у кого ума не хватит.
Тренировки моему телу действительно необходимы. Да и любопытно мне, чего уж скрывать. Не каждый день получаешь возможность понаблюдать за иномирными боевыми навыками.
Матвей наконец‑то отмирает и рывком стаскивает с меня одеяло. Пинаю его в живот – нечего тянуть ко мне лапы.
Точнее, хочу пнуть. Реакция у этого камердинера не хуже воинской: отскакивает задолго до того, как я успеваю толком выпутаться из одеяла.
А потом он делает резкий рывок, и я оказываюсь на полу в полном захвате: тело выгнуто, голова запрокинута, под челюстью – чужой локоть, перед глазами – майка, которую Матвей ловко натянул мне на морду со спины.
– Твою ж мать… Ваше сиятельство, куда вы опять влезли? – слышу вздох камердинера.
Потом меня отпускают.
Не сразу понимаю, что, задрав мою майку, он разглядел последствия ночной экзекуции. Наверняка на спине остались следы от ремня, которым меня охаживали.
– Не переживай, Матвей, дважды я туда не влезу, – хмыкаю я, одёргивая футболку и игнорируя его острый взгляд.
С этой ночной мелочью разберусь сам. Чтобы поставить на место зарвавшихся пацанов, мне помощь не нужна.
Натягиваю было вчерашнюю одежду, но Матвей останавливает меня строгим рявком:
– Спортивку, будь добр!
– Угу.
Теперь у меня штаны в обтяг. Ничего не скажешь: удобные, не сковывающие движений. Обувь для тренировок здесь, правда, совершенно бессмысленная. Кеды. Стереть их о мощённый камнем двор можно на раз‑два. Да и булаву на них ронять я бы не советовал… Но тут память подкидывает воспоминание: аккуратный зал и на полу что‑то типа матрасов. «Татами» – так называется эта фигня.
Высший, куда я попал? Что за тепличные условия на хрен? Мы собираемся спать или тренироваться?
Из‑за проснувшейся памяти мальчишки в голове хаос – слишком много всего и сразу. Но узнаю всё, что вижу вокруг. Прекрасно знаю, что мой камердинер – неслабый маг огня со специализацией на плетении щитов. Даже ловлю лёгкое чувство зависти – скорее всего, тоже от мальчишки, хотя и я от аспекта огня не отказался бы. Особенно сейчас.
Зависть к его дару – вот что общего у меня и Никиты Каменского. Но только она.
Проходим несколько коридоров. Мне нравится этот дом: он не вычурный, как принято у аристократов в моём мире. Мягкий минимализм. Даже картины на стенах без привычных тяжёлых рам.
И камеры видеонаблюдения – много. Понимаю, что они наверняка зафиксировали все мои вчерашние передвижения. Ругаюсь себе под нос: ночью я даже не знал, что подобные механизмы существуют, и мог где‑то проколоться.
Спускаемся в цокольный этаж особняка.
В это время огромный тренажёрный зал всегда пуст. Окидываю его взглядом и присвистываю про себя: кардио, несколько силовых комплексов, верёвочный комплекс, полоса препятствий и даже арена – тут можно тренировать небольшую армию. Названия знакомые, знания есть, но по факту ведь вижу всё это впервые!
Ну что ж… С этого дня я тут пропишусь. Хотя полосу препятствий я бы изменил: пара настоящих ловушек на этом детском полигоне с сеточками и стенками лишней не будет.
Со временем… обязательно поставлю. С топорами и дротиками. Пусть здешние тренировальщики клювами не щёлкают.
