Имперский вор. Том 3
– Ломалка не треснет?
Богиня грязно ругается. С её пальцев срывается розовая молния и бьёт в землю у меня под ногами.
Так, мне тоже надоело.
Погнали!
Глава 1
Тьма отзывается.
Плету иллюзию невидимости. И под удивлённый возглас богини, потерявшей меня из виду, начинаю действовать. Выстрелить удавкой, зацепиться ею за дерево, оттолкнуться…
Розовый единорог чует движение и дёргается за мной – но тычется в стену барьера и расквашивает нос. А я уже на другой стороне поляны. Зацепиться – качнуться – пролететь – и по пути проделать когтями тьмы дыру в брюхе другого единорога.
– Привет, милая, – шепчу я в розовое ушко богини, резко оказываясь у неё за спиной.
– Ай! – отшатывается она от неожиданности и выпускает молнии уже веером.
И бледнеет. Словно бы…
…у неё кончаются силы.
Тут нет почитателей богини любви. Никто ей не молится, никто не приносит дары. Потому и мане неоткуда взяться. Поэтому рассчитывать Тея может только на собственную силу. Но она в чужом мире, а значит – куда слабее, чем была бы в своём. Уверен: эти пять единорогов – её предел. Иначе тут уже топталось бы целое стадо.
Я ношусь туда‑обратно, то влетая внутрь барьера, то выскакивая из него, не позволяя единорогам набрать скорость, чтобы поймать меня. И постоянно меняю траекторию. Подскочить с наружной стороны, ткнуть сквозь барьер когтями и снова вылететь на поляну, глядя на то, как бесятся запертые внутри барьера единороги. Минуты за две я грохнул одного из божественных зверей и сильно ранил второго. А, нет, тоже убил.
Ещё два наконец перестали тупить. Кинулись в пробитую богиней дыру и… застряли в ней жопами. Кое‑как вернулись обратно.
Находясь снаружи барьера, задерживаю дыхание. Тут ядовитый аромат миндаля и вишни никуда не делся.
Но долго радоваться успехам не выходит. Тея спрыгивает со своего единорога, и он выскакивает из проделанной в барьере дыры. Теперь приходится уклоняться не только от тварей внутри барьера, но и от той, что гоняется за мной, когда я вылетаю наружу.
Ищу глазами богиню и…
– Аргх! – Получаю копытом в живот. Лягается единорог преотлично. Несмотря на идиотский розовый цвет.
Сквозь барьер отлетаю на середину поляны, прямо к источнику рода Каменских. Едва успеваю выпрямиться, как с меня спадает иллюзия невидимости. Подзарядиться эфиром я так и не успел.
Неторопливо усаживаюсь на камень и показательно зеваю. Пусть Тея уверится, что я контролирую ситуацию.
– Никрас?! – Богиня наконец замечает меня. Как раз в момент очередного зевка.
И мрачнеет.
– Слушай, может, договоримся? – внезапно говорит она. – Ты какой‑то сильный! – удивляется с обидой. – Как это может быть?
– Не жалуюсь. Поторговаться хочешь?
– Может, и хочу. Но почему ты такой сильный? Здесь же почти нет эфира!
Пожимаю плечами.
– Ну для кого нет, а для кого и есть.
Выходит, она всё же не знает, что я украл у Карха тьму. Значит, эту инфу он зажал, мразь козлобородая. А вот искать меня, конечно, должен – чтобы вернуть своё. Но с чего Тее‑то перед ним выслуживаться?
– Тогда ты должен мне помочь, – заявляет она.
Не понял…
– А гланды тебе мёдом не помазать? Вот доберусь до Высшего – он мне и мёда специального даст. Сладкого‑сладкого.
– Высшего нет, – мрачнеет Тея.
– Это здесь его нет.
– Высшего нет нигде!
А вот сейчас совсем не понял.
– Высший удалился в медитации, ты же помнишь? – спрашивает она.
– Ну?
– И один из нас использовал его состояние для попытки переворота.
– Смело, но глупо, – оцениваю.
– Может, и глупо, но ему удалось устранить Высшего, – вздыхает Тея. – Потому что мы, боги, все были с ним в доле. Он пообещал нам…
– Водопады маны? – предполагаю я. – Возможность вмешиваться в дела смертных? Новые условия правления?
Богиня кивает.
– И уничтожение договора с инквизицией, который так вас всех унижал, – заканчиваю я.
Инквизиция – орган контроля, призванный регулировать божественную деятельность. Следить, чтобы боги не творили непоправимого. Если с пафосом: чтобы не способствовали воцарению хаоса. И для них это отвратительно. Хочется божку народ поклоняющийся покошмарить и дармовую ману собрать – а тут инквизиция. «Бдыщ!» – договор в божественную морду, клинок света у горла, сверху – парочка печатей, призванных высосать из божка всю неправомерно накопленную ману… и снова вокруг мир и покой.
Так повелел Высший. И собственноручно поставил на душах инквизиторов свои печати, ограждающие от мести богов. Меня невозможно ни очаровать, ни прочитать. И убить – тоже невозможно.
Но пять низших божков сумели отправить меня на перерождение. И теперь понятно, как им это удалось.
– Да, – кивает Тея. – Да. Высшего не стало, и мы тебя поймали. И…
– И теперь ты тоже здесь, – хмыкаю я.
– Потому что тот, кто затеял переворот, не выполнил свои обещания.
– Дай догадаюсь: это был Карх?
Вместо ответа Тея снова бьёт молнией в землю и бешено сверкает глазами:
– Дерьмодемон недоделанный! Ненавижу его!
– Поздравляю.
Расспрашивать её смысла нет – и так всё ясно.
