Имперский вор. Том 3

Ник не понимал, почему химеринг так поступил. Но люди вообще существа странные. Хотят всякое ненужное, не понимают важных вещей… Но Крайт ушёл с Ником из разлома, хотя давно мечтал остаться там, на своей родине.

Ник не хотел быть хозяином.

Ник дал химерингу имя.

И химеринг признал его Старшим своей новой Стаи. Ник и Крайт стали Стаей.

А потом лесная нечисть из мира Ника превратила химеринга в обычного кота. По крайней мере Крайт стал выглядеть именно котом и мог теперь жить при свете солнца.

В силе он, конечно, потерял… но меньше, чем думал Ник. Зато теперь химеринг мог есть ту еду, которую обычно едят коты, и она оказалась очень вкусной. Особенно змеи.

Правда, Крайту совсем не понравились блохи, но Ник избавил его и от блох. А ещё он Крайта чесал… В общем, быть котом оказалось приятно.

А связь со Старшим позволяла ловить его эмоции и переговариваться.

Когда с Ником случилась какая‑то беда, Крайт находился примерно в десятке километров от территории лагеря – гулял и ловил змей. И добраться вовремя не успел.

Но мог найти Ника, руководствуясь чутьём, – и порвать всех его обидчиков.

Крайт рванул в столицу, не чуя лап и очень сожалея, что не имеет сейчас тела химеринга. Впрочем, тогда ему пришлось бы ждать ночи – а найти Старшего надо было немедленно.

Он мчался всё‑таки быстрее обычного кота и даже ни разу не остановился перекусить. Но дорога была длинной, и Крайт начал уставать.

Наверное, эта усталость и помогла его прежнему Хозяину натянуть ту нить, которая осталась у него от прежней связи. Натянуть – и дёрнуть так, что подогнулись лапы.

А потом незримая нить потащила Крайта к себе.

Он боролся так яростно, как не боролся никогда в жизни.

Но борьба была неравной, и в какой‑то момент сознание Крайта просто потухло.

Беды вроде бы не случилось. Он очнулся в лесу около военного лагеря Императорского училища. И сразу понял, что с Ником всё в порядке – спасать его уже не нужно.

Ник едет сюда! Нужно ждать!

Крайт попытался вспомнить, что произошло с ним самим и как он снова оказался около лагеря.

Но не смог.

 

Глава 3

 

Полчаса спустя я подхожу к невзрачному трехэтажному зданию, в которое меня привезли после ареста. Но захожу не сбоку, куда меня вталкивали, а через главный вход, мимоходом оценив скромную вывеску на двери: «Экспертный следственный отдел».

Ничего не знаю об этой организации, но ясно, что не просто полицейский участок. Что‑то посерьёзнее.

У турникета меня цепко оглядывает молодой сержант.

– Что вы хотели?

Развожу руками:

– Возвращаюсь в изолятор временного содержания, откуда был похищен неизвестным мне методом. Сообщите, пожалуйста, о моём визите капитану Баканову. Он обрадуется.

Сержант лупает глазами и явно хочет послать меня подальше с такими дурацкими шуточками. Но сразу же осознаёт, что так не шутят. Особенно назвав фамилию… видимо, следователя.

– Ждите, – говорит он.

И спустя минут пять Баканов вылетает к турникету и пучит глаза:

– Каменский! – Он осекается, будто проглатывает ругательство. – Пропустить, – кивает сержанту. И мрачно говорит мне: – Прошу!

Странно. А где быки, которые просто обязаны скрутить сбежавшего из ИВС арестанта?

Камеры здесь расположены на цокольном этаже. Но Баканов молча поднимается на второй – а на повороте лестницы останавливается и протягивает мне…

…мой смартфон.

Не понял. За время моего отсутствия с меня успели снять обвинения?

– Возьмите, князь, – говорит Баканов. В глаза не смотрит.

Он заводит меня в кабинет, аналогичный тем, которые Никита Каменский видел в многочисленных сериалах. Кивает на кожаный диван:

– Присядьте. Придётся немного подождать.

И кому‑то звонит. Сухо докладывает:

– Следователь Баканов. Да, новости. Князь Каменский вернулся в отдел. Нет. Сам вернулся. Да, жду.

И мы ждём. Пользуясь неожиданным свободным временем, я включаю смартфон и быстро гуглю название этого заведения.

Отлично… Подразделение Тайной канцелярии для расследования особо важных преступлений. И что же мне собирались вменить?

– Вы мне так и не сообщили, господин капитан, в чём именно меня обвиняют. Думаю, сейчас самое время.

Баканов смотрит на меня едва ли не как на монстра из разлома. Но хмуро отвечает:

– Ограбление. Похищение бесценного артефакта, принадлежащего британской королевской семье.

Круто. Видимо, про него и говорил явившийся вчера сюда, ко мне «на свиданку», Горчаков‑старший. Впрочем, его‑то понять как раз можно: он сказал, что этот артефакт поможет его сыну Максу восстановиться. Другой вопрос – при чём тут, мать вашу, британская королевская семья? А главное, при чём тут я?

– И откуда же я его украл?

– Из сейфа графа Горчакова, а то вы не знаете, – хмыкает Баканов. – И оставили там сумку со своими отпечатками. Которую и предъявил его сиятельство, когда писал на вас заявление, князь. Поскольку обыск вашей комнаты в башне Императорского училища ничего не дал, естественно предположить, что артефакт уже далеко…

– А что же вы в лагере обыск не провели?

– Отчего же, – хмыкает Баканов. – Провели сразу после вашего задержания. Но предсказуемо ничего не нашли и там. Было бы наивно предполагать, что вы таскаете с собой такую вещь.

Он вдруг наклоняется над своим столом и, глядя на меня в упор, сообщает:

– Вы, князь, государственный преступник. И я не я буду, если не докажу, что это так! Просто честное предупреждение.

– У вас ко мне личные счёты, капитан? – осведомляюсь с интересом.