Инфер-10

– Сегодняшняя. От вчерашней только жижка, гущу тут быстро поджирают, если не доглядеть, а я не доглядела, а Мико у котла задремал… Позавчерашнюю подкисшую похлебку тоже не дожрали, велю прокипятить и миску дам бесплатно в придачу, если закажешь выпивку.

Прикинув возможности уже опустевшего желудка, я выложил на стойку две монеты:

– Мне двойную порцию сегодняшней похлебки, стопку нормального горлодера… а что вообще есть кроме похлебки? Жареное мясо? Компот?

– Компот? Есть. Монета за кувшин. Мико варит постоянно, чтобы не дать фруктам сгнить. Утром зарезали жирного карпинчо. Если готов заплатить пару монет за кусок мяса размером с твою ладонь – велю Мико зажарить.

– Два куска мяса – кивнул я, мельком оценив жирность сидящих в клетке капибар и добавляя денег – И кувшин компота.

Темная жилистая ладонь смела монеты, лицо хозяйки чуток подобрела, но хриплой властной в голове не поубавилось, когда она криком заставила выползти из‑под большого навеса пузатого лысеющего мужичка и послала его разводить огонь в потухшей кирпичной жаровне.

– И обжарь еще несколько бананов, Мико! – добавила она, дождалась вялого кивка пытающегося раздуть уголь мужичка и опять повернулась ко мне, уже держа в руке бутылку – Бананы с меня – бесплатно.

– С чего такая доброта? – поинтересовался я, принимая от нее полную до краев стопку.

Стаканчик древний, пластиковый, помутневший от минувших перед ним веков и ветров. Точно такой же как изрезанное морщинами лицо хозяйки кантины – хотя она не так уж и стара, ей вряд ли больше сорока, но она явно повидала немало всякого за жизнь. И сомневаюсь, что она все эти годы простояла за стойкой окраинной забегаловки на крыше утонувшей многоэтажки.

– Доброта? – она презрительно фыркнула и рассмеялась – Нет никакой доброты. Но чем больше ты ешь – тем больше ты пьешь и тем дольше не отрубишься. Так я получу больше денег.

– А если я отдал последние монеты? – я задумчиво прищурился, беззастенчиво изучая ее почти нагое крепкое тело.

– Тогда жареных бананов больше не будет – она прищурилась в ответ, столь же открыто рассматривая меня – Откуда у тебя такие мышцы, хомбрэ?

– А у тебя? О твой пресс морковку натирать можно…

– Как сказал мой бывший – о мой пресс хер сломать можно.

– Настолько крепкий?

– Настолько бугристый.

– И что ты?

– Сломала ему хер.

– Прессом?

– Пинком.

– Разумный выбор – кивнул я и опрокинул в рот стопку.

Самогон действительно оказался хорошим. Но хуже чем у Мумнбы. Вспомнив о старом рыбаке, я вспомнил и о его бескорыстном щедром даре. О том самом свертке, что я предпочел не отдавать. Засунув руку в стоящий между ногами рюкзак, я нащупал тряпичный сверток, вытащил из него одну сигару и повертел башкой по сторонам:

– Уголек есть горящий?

Наклонившись вперед, она уперлась локтями о стойку:

– Еще сигары есть, амиго?

– А что?

– Давно не курила хороших. Я тебе две стопки – ты мне сигару.

– Пять стопок – усмехнулся я – А я тебе сигару.

Смерив меня оценивающим взглядом, она коротко кивнула:

– Акуэрдо, амиго. Но сигару вперед.

Я протянул требуемое.

– Я Трэдда.

– Оди – и снова я не стал переиначивать или менять свое имя. И снова хрен поймешь почему я решил так поступить – Выпьешь со мной, Трэдда? Пока твой сонный Мико пытается раздуть жаровню…

– Он не мой – улыбнулась она мне, наливая нам по стопке – Выпьем, амиго. Эй, Мико! Давай живее, ящерица сонная!

– Моя голова… – жалобно проблеял истекающий потом мужичок.

– А нехер было так много пить! Давай живее!

Заставив одного пошевеливаться, она переключилась на общий длинный стол, быстро заставив троих посетителей свалить, еще двоих докупить выпивки и вчерашней похлебки, после чего наши стопки наконец соприкоснулись:

– Пусть эта клятая жара сдохнет! – предложила она тост – Чтобы бабы не потели и хотели, а у мужиков стояло и не падало! Мико! Притащи мне клещами уголек из жаровни!

Мы выпили. Опуская стопку, я задумчиво проследил взглядом как капли пота стекают от ее скрывающей грудь повязки по идеальным мышцам живота и спросил:

– А что не так с потеющими женщинами?

Перехватив мускулистой рукой старые клещи, она энергично раскурила свою сигару от зажатого в них угля, не сводя при этом с меня взгляда и, протягивая инструмент мне, склонила голову на плечо:

– Да все так. Еще по одной, амиго?

– Еще по одной – кивнул я, перехватывая клещи поверх ее ладони. Сжав пальцы, я притянул инструмент к себе, неспешно раскурил сигару и только тогда разжал хватку, не обратив внимания на пару ее безуспешных попыток вырвать руку.

– А ты крепкий мужик, Оди – заметила она – Воевал?

– Бывало.

– На берегу бывал?

– Бывало.

– Убивал?

– Случалось.

– Мико…

– Да, сеньора?

– Забери клещи и пошел отсюда.

– Да, сеньора! Но моя голова…

– Возьми вон ту бутылку. Но чтобы мясо было здесь еще до того, как тебе полегчает. Понял?

– Да я мигом! – Мико аж воспылал и, с трудом сдерживая вонючую икоту, схватил крайнюю бутылку – Я мигом! Да я…

– Пошел уже! – рыкнула Трэдда, опять наклоняя бутылку над опустевшими стопками…