Инфер-10

Не без труда выпутавшись из пут теплого женского тела, я бесшумно встал, собрался и ушел с рассветом. Опуская за собой входную плетенную штору, я знал, что Трэдда проснулась и смотрит мне вслед, но оборачиваться не стал. Это был хороший вечер, переросший в охрененную долгую ночь. И на этом все. Мы оба знали, что больше никогда не увидим друг друга. Так ни к чему и устраивать долгие прощания полными сожалениями взглядами – эта слюнявая комедия не про нас.

Спустившись по зигзагами идущим по стене пандусам к воде, я махнул рукой и одна из маломестных лодчонок тут же сменила курс, направившись ко мне, а ее владелец тыкал в небо двумя пальцами, показывая стоимость поездки в сторону центра. Кивком я подтвердил платежеспособность и стал ждать, неспешно прокручивая в голове всю массу полученной вчера от Трэдды информации, серьезно так расширившей мои познания о здешних местах и делах.

Да… как и ожидалось – без быстрого надежного водного транспорта не обойтись. И я знал, как его раздобыть…

 

Глава 3

 

Глава третья.

Длинная узкая лодка подхватила меня от окраинного здания и, преодолев не больше километра, доставила к низкому округлому борту плоскодонной деревянной баржи. Расплатившись, я легко поднялся по свисающей с бортов старой веревочной сети, вложил в задубелую черную ладонь встретившего меня огромного детины еще одну монету и поймав нужное направление благодаря его небрежному взмаху, двинулся к носу, где находилось укрытие от солнца. Еще раннее утро, огненный шар едва успел приподнять тушу из океана, но от него уже веет иссушающим жаром, так что в тенек я спрятался охотно. Усевшись на одну из длинных лавок, я огляделся, дополняя уже известное из вчерашних разговоров собственными глазами.

Такие баржи, длиной от двадцати до двадцати пяти метров, являлись главным грузовым и пассажирским транспортом выросшей на руинах Церры и заодно ее главной гордостью, хотя деревянные суденышки выглядели максимально обыденно. Округлые нос и корма, шириной метров в восемь, неповоротливые, слишком длинные для руин, они могли двигаться только по здешним главным затопленным улицам, но и этого вполне хватало, чтобы доставить пассажиров и грузы куда надо, хотя и в очень неспешном темпе. В движение баржи приводились самыми различными движителями, часто дополняющими друг друга по причине маломощности. Электрические и двигатели внутреннего сгорания, весла, шесты – годилось все. Но чаще всего, по словам немало походившей на них Трэдды, все это работало настолько хреново, что почти не использовалось. Но баржи продолжали ходить по воде Церры – благодаря системе веревок и лебедок. Система имела свое длинное пафосное название и мне его назвали, но я не стал даже пытаться запомнить. Все было просто – на зданиях стояли барабаны огромных лебедок, их крутили вручную или иными приспособлениями, а наматывающиеся на них толстенные канаты тащили по воде баржи. Сервис был платным, принадлежал создавшим его здешним правящим родам, но стоимость была невелика – в общем тот редкий случай, когда все были довольны.

Я бы даже интересоваться всем этим не стал, если бы не небольшое но важное «но» – этот транспорт существовал с дозволения одной из Систем, одной из Матерей, Владык или как там еще аборигены и гоблины с пугливым придыханием называют разумные машины.

А я‑то все удивлялся почему так долго не пахнет машинной смазкой и почему со стен не льется серая слизь. А вот и оно. Тэдда рассказала многое про Церру – а ничего другого она и не знала, прожив жизнь в этих руинах и пролив ради них немало литров крови и пота. Она жила жизнь солдата с рождения – появившись на свет в стенах рода Браво Бланко, где на стенах реют белые стяги с красным ромбом и цифрой 1 внутри. Флаги столь же гордые, как и сам боевой род. Ее тренировали с рождения. Она прошла десятки сражений и не задавала вопросов, но после последнего, потеряв напарника и мужа по совместительству, стала свидетелем того, как результате их победы были отданы обратно проигравшим во время попойки младших донов. После этого она решила уйти. И ушла. Отложенных сбережений хватило, чтобы выкупить еще крепкое здание на окраине и открыть дешевую уличную обжираловку, а благодаря солдатскому прошлому, по здешним законам она получила освобождения от налогов на пять следующих лет. Больше ей ничего и не предложили. За время службы она увидела и услышала слишком многое, довольно быстро перестав быть наивным солнечным аборигеном.

Да. Государство на руинах было свободным и независимым. Пока что во всяком случае. Но свободы и относительного процветания они добились не одними лишь собственными силами, но и благодаря помощи извне – и этим «извне» была некая могущественная сила, к которой в прежние времена частенько обращались опять облажавшиеся вершины власти. В самом сердце Церры, между шестью цитаделями правящих родов, находилось еще одно здание, скрывающее в себе «проявление древней мудрости» как его называли тут, избегая слово «божество». Когда правители Церры лажали в очередной раз, они облачались в лучшие одеяния, садились в пышно украшенные лодки и двигались к Седьмице, начиная свой путь от родовых резиденций. При этом было крайне важно сделать так, чтобы все лодки прибыли к центральной постройке одновременно, ведь явись кто раньше, остальные примут этот жест как недопустимую попытку показать себя выше остальных – и вот тебе повод для нового витка междоусобной грызни. Прибыв к зданию, они входили в огромный и все еще функционирующий наружный лифт, с прочнейшей прозрачной кабиной, способной вместить до пятидесяти рыл, после чего взмывали вверх примерно до средних этажей, где лифт останавливался и все шесть патриархов входили внутрь. Охрана и ближайшая челядь оставались снаружи в прозрачной кабине, глядя сквозь практически неразрушимые стекла на руинное государство. Когда патриархи возвращались – а это было уже в сумерках – прозрачная кабина лифта ярко вспыхивала в десятках ламп освещения и торжественно опускалась к пляшущим на воде лодкам. Торжественно, пафосно, слащаво, громко – все как любит клейкая неразумная масса народа, обожающая глазеть на сильных мира сего. Раньше они наслаждались зрелищем через экраны, теперь пялятся в обвитые лианами окна, но суть таже – увидел богатого эльфа и себя на миг таким ощутил. Чем не праздник? Приобщился к великим, вот бы еще поймать лицом их небрежный плевок – и жизнь удалась… У подножия здания Седьмицы, за столом на палубе загодя подогнанной сюда огромной баржи, патриархи проводили еще одно долгое публичное совещание, ожесточенно споря, благостно внимания, кивая, возражая и стуча кулаками по столу, попутно поглощая мясо и вино. В итоге всегда находился устраивающий всех вариант, патриархи торжественно кивали зданию нависающей над ними Седьмицы, хотя с годами эти кивки становились все «глубже», постепенно превращаясь в поклоны, после чего важный день завершался и все расплывались по домам. Но уже на следующий день роды имели четкий план действий и следовали ему без отклонений вплоть до выполнения и несмотря на все сложности или даже потери. Это тоже было одной из широко известных «фишек» Церры – приняв решение, они уже не останавливались пока не добьются своего.

Именно Седьмица поспособствовала появлению в Церре множеству различных новшеств, изрядно облегчившим здешнему населению жизнь. Система лебедок и канатов – одна из них. Тэдда сама помогала крепить некоторые из огромных лебедок, и сама видела максимально четкую схему их расположения, наложенную на карту городских руин. Там было указано, где и какую лебедку ставить, какое препятствие и с какой будущей водной прямой артерии убирать, даже если это означало снос горы разрушенного здания, включая последующие нырки под воду дабы убрать мешающее плоскодонным баржам препятствия.