Исключительное право Адель Фабер
Вскоре мы совместными усилиями перенесли раненого в гостиную на первом этаже. Пьер и мальчишки соорудили подобие лежанки из матраса и нескольких одеял, которые я купила вчера на рынке Ринкорда. Марта уже растопила камин, что наполнил комнату теплом и уютным потрескиванием огня. Люси быстро протёрла пыль и паутину со стен и мебели и сейчас занималась тем, что мыла окна, впуская больше дневного света.
– Теперь нужно дежурить у его постели, – сказала я, глядя на бледное лицо незнакомца. – Особенно ночью. Жар может усилиться.
Я переглянулась с Мартой и Люси. Ясно, что нельзя оставлять раненого без присмотра, но ночевать в полуразрушенном доме…
– Мы с дочерью останемся на ночь, – решительно заявила Марта, словно прочитав мои мысли. – Не беспокойтесь, госпожа, справимся. Не в первый раз за больными ухаживаем.
– И я останусь, – добавила я. – Не могу уехать, зная, что человек может умереть в моём доме.
– А я постерегу, – вдруг произнёс Пьер, сжимая в руке топор, с которым не расставался весь день. – Мало ли кто бродит вокруг. Устроюсь на кухне, там лежанка есть.
Я с благодарностью посмотрела на своих помощников. Меньше суток прошло с момента нашего знакомства, а они уже проявляли такую преданность.
– Спасибо вам, – искренне сказала я. – Но нужно сообщить леди Деборе, чтобы она не беспокоилась.
– Мы с Сэмом сбегаем! – вызвался Жак, выступая вперёд. – Расскажем всё как есть.
– Хорошо, – я кивнула. – И попросите у неё несколько простыней и подушек, если можно. Скажите, что я верну в целости, как только обзаведусь своими. Только… – я замялась, – о нашем госте ни слова. Даже леди Деборе.
Мальчишки торжественно кивнули и, приложив руки к сердцу, поклялись молчать, а потом умчались с поручением.
Следующие несколько часов прошли в непрерывной работе. Я мыла пол старой щёткой, найденной в кладовке, вытирала пыль, чистила мебель от паутины. Люси, с удивлением на меня поглядывая, закончила с окнами, принялась за стены, соскребая многолетнюю грязь и плесень. Марта хлопотала на кухне, чудесным образом извлекая из минимального набора продуктов вкуснейший аромат, от которого у всех заурчало в животах. А Пьер, как и обещал, обходил дом, заделывая щели и проверяя замки.
Раненый всё ещё был без сознания, но его лоб казался чуть менее горячим, а дыхание – более ровным. Время от времени я прерывала работу, чтобы смочить его губы водой или поправить одеяло.
К вечеру комната преобразилась. Чистые, хоть и потёртые, шторы пропускали последние лучи заходящего солнца. Вымытый пол больше не скрипел от грязи под ногами. В камине весело потрескивал огонь, а на маленьком столике, который Люси отмыла до блеска, уже были расставлены миски для супа.
Мальчишки вернулись с целым ворохом вещей от леди Деборы: простыни, подушки, одеяла, несколько свечей в подсвечниках, котелок и даже немного чая.
– Леди сказала, что всё понимает и не волнуется, – отрапортовал Жак, сияя от важности порученной миссии. – И что если понадобится помощь, мы должны сразу бежать к ней. А мы ничего лишнего не сказали, только что вы решили остаться в поместье на ночь, чтобы начать обустройство!
– Очень мило с её стороны, – улыбнулась я, разбирая принесённые вещи. – Вы молодцы, ребята.
Мальчишки расплылись в довольных улыбках, но уже через мгновение их лица стали серьёзными.
– Госпожа, – Сэм переминался с ноги на ногу, – можно мы тоже останемся? Ну, помочь?
Я взглянула на них с удивлением. Эти мальчишки, которые знали меня меньше двух дней, тоже хотели остаться в полуразрушенном доме, чтобы помочь ухаживать за незнакомцем?
– А ваши родители не будут беспокоиться? – спросила я.
– Моя мать знает, что я с вами, – пожал плечами Жак. – Она не против.
– А мой отец на рыбалке до завтра, – добавил Сэм. – Никто и не заметит, что меня нет.
Я обменялась взглядами с Мартой, которая только что вошла с дымящимся котелком супа.
– Что ж, – наконец решила я, – лишние руки не помешают. Но имейте в виду, ночь будет беспокойной.
– Мы не боимся! – гордо выпятил грудь Жак. – И спать умеем по очереди, правда, Сэм?
– Ага! – кивнул его друг. – Как в дозоре!
Я не могла не улыбнуться их энтузиазму.
– Хорошо, – согласилась я. – Тогда поможете Пьеру с дровами для камина. Ночью потребуется поддерживать огонь.
Мальчишки тут же умчались выполнять поручение, а Марта с лёгкой улыбкой принялась разливать суп по мискам.
– Никогда не видела, чтобы дети так рвались работать, – заметила она.
– Это приключение для них, – я взяла миску, наслаждаясь ароматом куриного супа с травами. – Настоящее приключение с раненым незнакомцем в заброшенном доме.
Ужинала я в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием огня в камине и редкими стонами раненого. Марта, Люси и остальные ушли на кухню и врем от времени оттуда доносился тихий говор.
И хоть суп и оказался восхитительным – наваристый, с кусочками курицы, моркови и какими‑то травами, придававшими особый аромат, – есть в одиночестве было грустно, поэтому, наскоро опустошив тарелку, я, прихватив ее с собой, зашла на кухню.
– Это просто волшебно, Марта, – искренне похвалила я, поставив грязную посуду на стол. – Давно не ела ничего вкуснее.
– Что вы, госпожа, – зарделась кухарка. – Простой супчик, без затей. Вот когда обживёмся и будет нормальная кухня, тогда я вам настоящие блюда приготовлю.
После ужина мы распределили дежурства у постели больного. Я настояла на том, чтобы взять первую смену, до полуночи. Потом должна была сменить меня Люси, а перед рассветом – Марта. Пьер с мальчишками обосновались на кухне, обещав поддерживать огонь и быть начеку в случае опасности.
Когда все разошлись, я осталась одна в полутёмной комнате, освещённой лишь огнём в камине и одинокой свечой на столике. Сидя рядом с лежанкой, я внимательно рассматривала лицо незнакомца, пытаясь угадать, кто он и как оказался в моём поместье с ножевой раной.
Его лицо в мерцающем свете огня казалось выточенным из камня – резкие черты, запавшие щёки, прямой нос, густые брови. Не красавец в общепринятом смысле, но что‑то притягательное в этом лице было – сила характера, запечатлённая даже в бессознательном состоянии.
Кто ранил его? От кого он бежал? И почему выбрал именно поместье Фабер для укрытия?
С этими мыслями я сидела, время от времени меняя компресс на его лбу и прислушиваясь к дыханию. За окном сгущалась ночная тьма, а в камине потрескивали догорающие поленья. Где‑то в глубине дома скрипели половицы под ногами дежурившего Пьера, а с кухни доносился приглушённый шёпот мальчишек, пытавшихся говорить тихо.
В этом полуразрушенном доме, среди незнакомых ещё людей, рядом с раненым, чьего имени я не знала, неожиданно для себя я почувствовала странное умиротворение. Словно именно здесь, в этом месте, в этот момент, я наконец‑то обрела то, чего мне не хватало всё это время – настоящий дом и настоящих людей вокруг.