Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки»

Захожу внутрь и первым делом тороплюсь закрыть за собой дверь, чтобы не выстуживать дом ещё больше. Тяжелая дубовая дверь поддаётся с протяжным скрипом.

В нос бьёт застоявшийся запах – смесь плесени, муки и едва уловимого аромата корицы, который, кажется, въелся в стены. Свет проникает сквозь пыльные окна тусклыми лучами, выхватывая из полумрака очертания заброшенного помещения.

Всё покрыто тонким слоем пыли. На полу отпечатки кошачьих лапок. Самого котёнка нигде не видно.

Пробегаюсь взглядом по помещению.

Прямо напротив входа прилавок из темного дерева, за ним пустые полки, разделённые бортиками. Сейчас они пустые, но наверняка совсем недавно на них были разложены буханки хлеба и те сладкие булочки, о которых сокрушался Михас.

В углу свалены в беспорядке большие корзины для хлеба.

Огромная каменная печь занимает едва ли не половину длинной стены. И чувствуется, что именно она сердце пекарни. Сейчас это сердце не бьётся, но если разжечь огонь, то наверняка станет очень уютно. Ну и убраться, конечно, нужно.

На полу возле печи лежит небольшая кучка дров.

– На сегодня хватит, – говорит женщина. – Ты не волнуйся, Лети, на заднем дворе за пекарней целая поленница. Завтра попрошу мужа и сына, чтобы натаскали побольше.

– Спасибо, госпожа…

– Брось, какая я тебе госпожа? Зови меня тётя Райта. Мы с твоей бабушкой, как родные были. Мы ей помогали по хозяйству, как совсем одряхлела, а у нас дома на столе всегда был самый свежий хлеб, благодаря ей.

Дэйрон начинает плакать и Райта ускоряется. Достаёт из шкафа большой нож и прежде всего ловко расщепляет одно из полешек на лучинки. Оттуда же из шкафа извлекает огниво и сухую солому.

Я качаю на руках малыша, а глазами ищу место, где его можно будет положить и переодеть. Из разбившейся кареты я среди всего прочего прихватила пару тряпок. Но надолго этого не хватит. Нужно будет прямо сегодня устроить стирку. Вот только чем в этом мире стирают. Память Алтеи помалкивает. Ну ещё бы. Едва ли эта барыня что‑то делала своими руками.

Огонь понемногу разгорается, но помещение ещё прогревать и прогревать.

– Ты погоди немного, – извиняющимся тоном говорит Райта. – Согревающих кристаллов тут, к сожалению, нет. У нас городок небогатый. Такие дорогие артефакты только в богатых домах. А нам, простым людям, и печей достаточно. Сейчас вернусь.

Она обходит печь и исчезает за дверью, которая ведёт в сторону, противоположную входу.

А я подхожу поближе к печи, чтобы согреться.

Райта возвращается минут через пятнадцать с ведром воды и ставит его вплотную к печи.

– Вы следили за домом, да? – спрашиваю я очевидную вещь.

Это и так понятно. Райта знает, где и что тут лежит. Посторонних людей в доме явно не было.

– А как иначе? – с гордостью говорит она и тут же, слегка смутившись, добавляет. – Не за порядком, конечно. Дом сразу же закрыли, внутрь никто не заходил. Мэр нам поручил приглядывать, чтобы никто не влез. Вовремя ты приехала, девонька. По закону бесхозные строения уже через месяц может забрать в своё ведение городская управа. Поговаривают, что мэр хочет сделать тут таверну для проезжего люда. Мы хоть и в стороне от основного торгового пути, однако путь в северные пределы лежит как раз через нас. Мэр давно Фриде предлагал продать пекарню городу. Но она ни в какую. Приедь ты на месяц позже, и сложно тебе было бы получить её обратно.

Рассказывая обо всём этом, Райта времени не теряет.

 

Она достает из всё того же шкафа большое полотнище и, надрезав край ножом, с треском отрывает полосу ткани.

Смочив водой тряпку, Райта быстро протирает поверхность массивного стола, находящегося рядом с печью.

– Здесь можно будет ребёночка перепеленать, – объясняет она. – Тут и теплее и светло сейчас будет. А потом обживёшься, сама решишь, что и где делать. Запасные пелёнки есть?

Киваю и, достав их из сумки, выкладываю на стол. То, что стол не для пеленания, это очевидно.

Деревянная поверхность иссечена бесчисленными рубцами от ножей. Пыль, которой он покрыт, перемешана с мукой. Тут же лежит скалка.

Райта убирает ее в шкаф.

– Давай я помогу. – Она протягивает руки к Дэйрону. – Ты замёрзла вся и устала за дорогу. Девочка?

– Сын, – отвечаю я и, чуть поколебавшись, передаю ей малыша.

И только доверив этой женщине сына, соображаю, что на своё счастье я ребёнка уже один раз переодела в те тряпки, которые нашла в карете. Дорогие пелёнки, в которых я забрала малыша из дома, так и остались под грудой коробок.

Всё это напоминает мне о том, что если я хочу скрыть свою тайну, мне следует быть очень внимательной к мелочам. Скидываю плащ, радуясь, что тот, кто мне помог бежать, дал мне простое платье.

Тем временем воздух поблизости от печи нагревается быстро, и, когда Райта разворачивает малыша, мне уже не так страшно, что он может простыть.

– Попробуй воду, – командует она, и я, оторвав от того же полотнища второй кусок ткани, направляюсь к ведру. Вода едва тёплая, но и это уже замечательно. Смачиваю водой ткань.

– Я сама, – говорю я, но Райта, отбирает у меня тряпку.

– Успеешь ещё сама. Я целыми днями у тебя не буду. Но первое время помогу.

Она быстро обтирает Дэйрона и перепелёнывает его в чистую ткань. Как ни странно, малыш воспринимает её заботу без капризов. Гулит и пытается ухватить её за руки. На всё ещё прохладном воздухе он находится считанные мгновения. Я бы так быстро не смогла бы.

– Даже не знаю, как вас благодарить, тётя Райта, – говорю я, и горло перехватывает от волнения.

– Чего уж там, – смущённо улыбается добрая женщина. – Фрида рассказывала, что ты тоже мастерица по пекарскому делу. Вот восстановишь бабушкино дело, весь городок будет тебе признателен.

– А как же таверна? Она же, наверное, тоже городу нужна?

– Ой, не думай об этом. Несколько мест есть, где её можно построить. Просто дом Фриды в самом выгодном положении находится. Рядом с центром. Потому мэр на него и зарился. Но по мне уж лучше запахи свежего хлеба, чем толпа пьяных проезжих рядом с моим домом. Ты ведь восстановишь пекарню?

Вот ведь вопрос вопросов. Смогу ли я? Небольшой опыт выпечки хлеба у меня есть, но там в своём мире я пользовалась электрической хлебопечкой, а уж никак не такой, как тут.

Пока я думаю, что ответить, Райта спохватывается:

– Ты тогда осматривайся, а я сейчас за молоком сбегаю домой. Он ведь голодный, да?

Райта выскакивает из пекарни, а беру на руки сына и начинаю его покачивать. Еда – это очень вовремя. Сейчас надо будет разобраться, как работает печь, чтобы не дай бог не угореть тут, покормить Дэрона и самой что‑нибудь перекусить.

А потом для начала выбрать помещение, где мы с Дэйроном будем жить.