Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки»

– Я тут это, ездил в соседний городок за шерстью. Так на той дороге, где тебя вчерась подобрал карета перевёрнутая. И военные вокруг крутятся. Я как мимо ехал, так меня остановили и допрашивали, не видел ли я чего? Или, может, кого встречал?

Улыбка сползает с моего лица.

– И что вы ответили?

 

Глава 16

 

Я замираю, как будто меня сковал лед. Точнее, ледяной ужас: если до Ксаррена дойдут слухи, что на этой дороге нашли девушку с ребенком, долго думать он не будет, он же сразу поймет, кто это.

– А я че. Там я и не ездил вчера, – пожимает плечами Михас. – Ты ж вот тоже ничего не видела, да? Ты как раз с той стороны шла.

– Я, – нервно сглатываю, вспоминая, что я ему вчера напридумывала. – Нет‑нет… Не видела. Наверное, после меня что‑то произошло.

– Вот‑вот… Даже интересно, что там, – как‑то заговорщицки оборачивается ко мне Михас. – Мне, может, показалось, но они что‑то говорили про дракона. Ох, никогда бы не подумал, что у них… – он многозначительно указывает на небо, – тоже бывают проблемы. Вот, казалось бы, все у тебя есть, живи и…

Я вспоминаю меч около собственного горла и понимаю, что у Михаса слишком хорошее представление о жизни знати. Нет, конечно, в памяти Алтеи остались в основном беззаботные дни, наполненные развлечениями и удовольствиями. Но учитывая, что в памяти осталось слишком много черных пятен, я думаю, что мне предстоит еще много неприятных открытий.

– Давайте не будем об этом, дядя Михас, – прерываю я мужчину. – А то знаете… У всех есть уши.

– И то правда, – он оглядывается по сторонам и хмурится. – А то еще, чего доброго, примут за кого‑нибудь из их этого… как его… культа!

– Культа? – переспрашиваю я.

– Его самого, – кивает Михас. – Власти скрывают, да слухи они же такие… Один сказал, другой передал. Но ты права, Лети. Меньше болтаешь, целее голова. К тому же…

Но договорить он не успевает: мы выезжаем к рыночной площади. Меня почти оглушает гомон и гул множества голосов. Перед нами открываются десятки прилавков и палаток, между которыми снуют покупатели. В воздухе витают ароматы специй, свежей выпечки и копченостей.

– Сейчас самое время закупаться: через неделю же праздник. Весь город готовится, торговцы свежие товары привозят. Вот и я шерсть привез, бабы еще надеются перед праздником обновки сшить, – Михас останавливает телегу и слезает, чтобы помочь мне.

На главной площади города не протолкнуться. Торговые ряды растянулись даже на прилегающие улицы, где наверняка обычно тихо и пустынно.

– Вон там, видишь, где красные навесы? – показывает Михас. – Там овощи самые свежие, у старой Герды. Она хоть и ворчливая, но честная. Торговаться не бойся, она бойких любит. А вот под синим тентом – мясные ряды, там племянник мой торгует, скажешь от меня – уступит по‑родственному.

Стараюсь запомнить все, что показывает Михас, но от обилия людей и торговых палаток внимание рассеивается, и хорошо, если десятую часть запоминаю. Радует, что здесь есть всё – от простых круп до экзотических фруктов. Люди, как и сказал Михас, спешат закупиться к празднику, торгуются, обмениваются новостями.

Слева, около магазинчиков на первых этажах зданий, замечаю несколько мужчин в форме. Военные. Напрягаюсь, когда один из них бросает взгляд в мою сторону. Но он только мажет им, не останавливаясь на мне. Чуть подальше вижу еще троих. И еще, справа.

– Много стражи, – роняю я вслух.

Но Михас только отмахивается.

– Так праздник же скоро, вот и следят внимательнее. А ну как перед королем или драконами опозоримся ? Нельзя.

Я чуть‑чуть расслабляюсь и решаю просто не попадаться им лишний раз на глаза. Тихонечко пройду по своим делам, да и все.

– Ну что, тут я тебя оставлю, – говорит Михас и забирается обратно на телегу. – Мне еще шерсть разгружать. Если тебе вдруг нужно, я оставлю немного. Все равно жене брать буду.

Я задумываюсь: у меня‑то какие‑никакие платья есть, а вот Дэйрону бы что‑то кроме пеленок надо, как‑никак и сядет скоро, и поползет. Поэтому киваю:

– Буду благодарна, но я сейчас несколько стеснена в средствах, – честно отвечаю я.

– Откроешь пекарню – все отдашь, я же понимаю, – кивает Михас и щелкает вожжами. – Забегай, как время будет. И малого своего прихвати, жена рада будет.

Телега, скрипя колесами, заворачивает в переулок, а я достаю приготовленный кошелек и погружаюсь в рыночную суету.

Первым делом иду к прилавкам с овощами и сразу же направляюсь к Герде, про которую говорил Михас. Она сначала недовольно окидывает меня взглядом: ну правильно, наверняка сразу заприметила пришлую. Но как только я начинаю торговаться, на губах старухи появляется хитрая улыбка.

Следить за нашим торгом даже собрались несколько человек. В итоге за пять медяков я умудряюсь купить у нее пару килограммов хоть и прошлогодней, чуть проросшей, но вполне нормальной картошки, килограмм моркови, немного грязной – отмою, лук и кочан капусты.

После азартного торга мы с Гердой легко находим общий язык. Я делюсь, что теперь буду заниматься пекарней Фриды, и она одобрительно кивает.

Кроме того, Герда шепотом подсказывает, к кому лучше сходить за крупами и мукой и на каком лотке лучше посмотреть яйца. Благодарю ее, но она напоследок подмигивает и говорит, чтобы я быстрее пекарню восстанавливала, тоже придет торговаться.

По наводке старушки иду за крупами и на первое время беру по одной мере овсянки, пшенки и перловки. Рядом беру немного соли и простейших специй, чтобы не совсем пресно было.

На лотке мыловаров отрываю от сердца несколько медяков за кусок мыла и травы для купания Дэйра. Цены на душистые мыла и масла больно кусают, и я решаю, что пора бы этому телу привыкать к скромности.

Торговка мукой, полная женщина в цветастом переднике, приветливо улыбается, а когда узнает, что мне для пекарни, сразу же предлагает купить побольше. Но что‑то в ее предложении меня настораживает, и я решаю взять на первое время, а с остальным отложить вопрос на потом, тем более что мне сейчас и нести‑то не в чем.

Племянник Михаса почти даром отдает суповой набор и сам ведет к молочнице в самом конце ряда, даже говорит своему старшему сыну помочь мне нести ставшую довольно тяжелой корзину.