Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки»
С молочницей мы договариваемся на пару кружек свежего козьего молока по утрам, за которое я оставляю задаток в пятьдесят медяков. Потом подумаю насчет творога и сметаны для выпечки. Если понадобится. Сейчас бы первым необходимым запастись.
В самую последнюю очередь иду за яйцами, чтобы положить их в корзину сверху. Их продает сухонькая старушка, рядом с которой в клетках копошатся живые куры. Глядя на них, я думаю, что, может, мне нужно будет и своих завести, чем постоянно покупать. Но потом понимаю, что и так слишком много дел. Сразу меня на все не хватит. Но подумать можно.
Пока я выбираю яйца, с одной из улиц раздается цокот копыт, слышный даже сквозь торговый гомон. На площадь выезжают несколько военных. Я бросаю на них взгляд, а потом успокаиваю себя, что это просто из‑за праздника.
Но только ровно до тех пор, пока старушка не охает:
– Этих‑то еще что за демон притащил…
– Так разве это не из‑за приезда короля? – спрашиваю я.
– Всеблагой с тобой, – ворчит старушка. – Это ж драконьи стражи…
Я невольно вздрагиваю и роняю яйцо.
Глава 17
“Шмяк” от упавшего яйца заставляет меня оторвать взгляд от статных солдат на холеных конях. На камне мостовой из разбитой скорлупы растекается прозрачный белок, а потом к нему примешивается и содержимое желтка из разорванной оболочки.
Оно как символ моего растерянного состояния притягивает взгляд:
– Яйцо жалко, – срывается с моих губ.
– Ох, да ты чего, милая, – растерянно бормочет старушка. – Не хватало, чтобы ты еще тут в обморок свалилась, ну‑ка присядь.
Я качаю головой и поднимаю руку, показывая, что все в порядке, хотя сердце стучит как бешеное, только его и слышу. Делаю несколько глубоких входов и тру переносицу. Вроде бы становится полегче.
Старушка сокрушённо качает головой и продолжает со вздохом:
– Раньше только перед большими событиями, такими, как приезд короля, навещали нас. А вот полтора года назад такую кутерьму устроили… – доносится до меня от соседнего прилавка бормотание.
– Многих тогда арестовали? – спрашиваю я.
Алтея тогда еще не была замужем за Ксарреном, даже не знала его. Но в ее памяти нет ничего о том, что тогда были какие‑то проблемы, особенно связанные с драконами или облавами от них.
Хотя я все больше убеждаюсь, что часть памяти качественно стерта или заблокирована. Особенно пострадало все как раз связанное с драконами и жизнью самой Алтеи. Остались только какие‑то общие сведения, сухие факты, ничего не значащие воспоминания и ощущения.
Старушка понижает голос до шёпота:
– Моего соседа Тимаса забрали. Хороший человек был, только языком чесал много. А я ему говорила – прикуси ты его, не болтай лишнего! Теперь вот… Так и не вернулся. Хотя больше тогда, конечно, богачей трогали. Их всех, как муку сквозь сито протрясли!
Я украдкой вглядываюсь в лица военных. Они мрачны и строги, взгляды цепкие, холодные. И эти взгляды скользят по лицам, кажется, останавливаясь на каждом. Нет никакой гарантии, что они не видели меня в лицо, Алтея же не скрывалась, ходила везде с Ксарреном. Если они были во дворце, то вероятность узнавания велика, и это заставляет ладони потеть.
Старший даёт команду, и всадники рассредотачиваются, врезаясь в толпу. Народ недовольно, немного испуганно расступается, пропуская незваных посетителей.
Отмечаю, как один из военных, направившийся в нашу сторону, останавливает коня рядом с молодой женщиной, у которой на руках ребёнок.
Случайность это или нет, но по моей спине пробегает холодок.
Хорошо, что я оставила Дэйрона у Райты. Поглубже натягиваю капюшон плаща, делая вид, что мне холодно. Хотя, если честно, меня пробивает холодный пот от мысли, что меня так быстро найдут.
Старушка, продолжая бормотать про то, что «совсем распоясались драконы последнее время», заботливо укладывает яйца сверху корзины и накрывает их чистой тряпицей. Еще бы вспомнить, что такого изменилось в это “последнее время”.
Попытка заплатить за разбитое яйцо вызывает у старушки новый приступ ворчания и заканчивается тем, что она добавляет в мою корзинку ещё пару яиц в подарок.
– Иди‑иди, милая, с меня не убудет. А тебе, смотрю, надо. Бледная, вишь, какая.
– Спасибо вам, – улыбаюсь старушке, прощаюсь и, лавируя в толпе, начинаю пробираться к выходу с рынка.
Паренек, которого снарядил племянник дядьки Михаса, ловко тащит за мной тяжёлую корзину. Я понимаю, что тащи я ее сама, была бы вынуждена часто останавливаться, привлекать к себе внимание и терять время. Надо бы ему что‑то дать, да что я могу? Пирожков еще нет, а я ничего особенного и не купила.
Уже на тихой улочке я замедляю шаг. Паренек перехватывает корзину удобнее и пару раз заинтересованно поглядывает на меня, но вопросов не задает.
Мысли крутятся вокруг драконьей стражи. Что они здесь ищут? Неужели Ксаррен уже разослал своих людей? Так быстро?
Михас только вчера проезжал мимо места аварии, значит, только начали поиски. Может всё‑таки простая проверка перед приездом короля?
Успокоившись немного, я добираюсь до дома. Паренек ставит корзину в прихожей и, покраснев и мотнув головой, когда я протягиваю ему монетку, убегает. Точно отнесу ему пирожков! Дело за малым – приготовить их!
Разобрав корзину, захожу к Райте. Она открывает дверь почти сразу, будто ждала.
– А, Лети, вернулась! Ну как тебе наш рынок? Всё купила, что собиралась?
– Да, спасибо, тётя Райта. Мне дядя Михас помог освоиться. Как Дэйр? Не капризничал?
Соседка отступает в сторону, пропуская меня внутрь, а потом проводит в комнату.
Сын лежит на большой кровати, ловит руками цветные ленточки, которые держит в руках Лиззи, и старательно тянет их в рот. А когда девчушка поднимает их, Дэйр упирается локоточком в кровать и тянется вверх, делая попытки сесть.
В груди растекается тепло, а на губах сама собой появляется улыбка. Скоро сядет, богатырь. А уж когда поползет… Тяжело вздыхаю, потому что это там, в моем мире можно было с помощью разных приспособлений типа силиконовых накладок и разных ковриков обеспечить “безопасное пространство” для ребенка. Да и полы там теплые. А тут… Надо хорошо продумать этот момент.
Райта одела малыша в простенькую льняную рубашку, которая не мешала двигаться, но и не давала замерзнуть.
