Изгнанник Ардена

– Стефан хотел выставить меня перед знатью Аталаса идиоткой, и я безропотно исполняла его прихоть.

– Но почему? Он объявил тебя своей фавориткой, хотел жениться на тебе. Зачем ему портить твою репутацию?

Адалина выпрямилась и отложила столовые приборы. Она смотрела на Тристана без злости и высокомерия, но было в ее взгляде что‑то холодное, отстраненное.

– Потому что он хотел, чтобы при дворе все считали меня сумасшедшей. Он держал бы меня взаперти, а сам играл роль несчастного мужчины, чья первая жена скончалась во время родов, а вторая страдает недугом. Потом, когда бы я родила ему наследника, он бы убил меня, обставив все как несчастный случай или удавшуюся попытку свести счеты с жизнью.

– Откуда ты это знаешь?

– Я тоже умею втираться в доверие к добродушным служанками и просить их шпионить для меня. Изобель не единственная, кто мне помогал. Но безоговорочно доверяю только ей одной.

– Почему?

Ему хотелось услышать, что скажет Адалина, хотя он допросил Изобель еще в прошлый свой визит сюда. Она рассказала ему, что поклялась леди Ришель стать ушами и глазами в Изумрудном дворце и служить Адалине верой и правдой. Именно леди Ришель устроила ее на работу, еще когда с мужем и детьми проживала во дворце. После смерти Вероники Ришель Изобель сочла своим долгом защищать ее дочь.

– Изобель напоминает мою старшую сестру Эстель, – призналась Адалина и помрачнела. – Она была добра ко мне и проявляла больше внимания и заботы, чем мать.

– Я слышал о твоей сестре. Мне очень жаль.

– Это случилось бы рано или поздно, – ответила Адалина с прохладой в голосе, но от Тристана не укрылось, как она сжала ткань платья под столом. – Я говорила, что она должна взять жизнь в свои руки, говорила ей или сбежать, или посадить своего пустоголового муженька под каблук. Но ей нравилось, когда все ее жалеют. И вот к чему это привело.

Эстелла Ришель умерла из‑за злоупотребления успокаивающими травами. Эта новость ошарашила аталасскую знать два года назад. Не сама смерть дочери Фредерика Ришель, а весть о том, что ее муж от горя выпрыгнул из окна.

Следующие несколько минут они завтракали в давящей тишине. Адалина первой нарушила ее, очевидно, желая сбежать от болезненных воспоминаний.

– Почему ты инсценировал свою смерть? – прищурившись, спросила Адалина. – И не смей снова говорить, что я задаю слишком много вопросов. Моя жизнь сейчас буквально в твоих руках. Я имею право получить честный ответ.

Тристан тщательно прожевал пирог, который без преувеличения получился очень вкусным, а потом запил его ароматным мятным чаем. Он намеренно дразнил Адалину, проверяя ее терпение на прочность, но она продолжала сохранять ледяное спокойствие. Лишь взглядом метала молнии.

– На меня кто‑то покушался, – сдавшись, наконец ответил он.

– Всего‑то?

– Очень рьяно покушался. За последние два месяца меня четыре раза пытались отравить, однажды даже напали в открытую. Благо, я отделался раной в боку. Чтобы найти убийцу, нужно было ослабить его бдительность. Вот я и стал временно мертвым.

– Кто‑то из твоих близких знает, что ты на самом деле жив?

– Младший брат Рэндалл и его супруга Аврора, троюродная кузина Кристин и ближайшие помощники по делам гильдии – Изекиль и Флоренс.

– Когда найдешь того, кто желал тебе смерти, объявишь себя живым?

Но на этот вопрос он не хотел отвечать даже самому себе.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, дорогуша.

Тристан доел пирог, но вместо того, чтобы положить себе еще кусок, полез ложкой в тарелку Адалины. Она никак не отреагировала на его выходку. То ли намеренно игнорировала, то ли ее это не смутило.

– Расскажи, что знаешь про пропажу перстня «Сердце Запада».

Адалина отрезала ножом маленький кусочек, но не успела наколоть на вилку, как Тристан схватил его ложкой и отправил в рот. Она с непоколебимой невозмутимостью отрезала еще кусок.

– Мне известно только, что оно пропало еще до смерти Танната. Не знаю, кто его украл.

– Можно поподробнее?

Адалина сняла наконец маску безмятежности и оторвалась от трапезы.

– В то время я жила в резиденции одного из приближенных Стефана, хотя фактически она принадлежала ему. Стефан навещал меня каждый день, следил, чтобы жизнь не казалась мне сладким пирогом. – Она невесело усмехнулась. – Он был зол, как голодный раненый пес, а однажды напился и потерял контроль. Он…

Адалина отвела взгляд, и Тристан увидел, как дрогнуло ее горло.

– Он избил меня, и я притворилась, что потеряла сознание. Пока лежала в постели, куда меня перенесли слуги, я услышала, как он обсуждает с Орионом пропажу. Он сказал, что если они не решат эту проблему, то коронация не состоится. Переехав во дворец, я собрала все сведения воедино. Уже тогда Стефан искал перстень. – Адалина порывисто схватила чашку и шумно отхлебнула остывший чай, забыв про манеры, в отсутствии которых когда‑то упрекала Тристана. – Несколько раз он пытал меня. Считал, что мой отец причастен к пропаже перстня, но даже если так, то я ничего об этом не знаю. Мне пришлось с еще большим усердием строить из себя пустоголовую курицу, чтобы Стефан перестал меня подозревать.

Тристану захотелось разбить кружку об стену и сломать кое‑кому шею, но он продолжал сидеть смирно и задумчиво помешивать чай ложкой.

– Почему ты не уехала после смерти родителей? Почему осталась здесь, да еще и со Стефаном?

– Потому что все случилось слишком внезапно, и я не успела сбежать. Стефан является моим опекуном по завещанию отца, пока я не выйду замуж. Родственников по линии Ришель у меня нет, семье матери Фредерик не доверял, боялся, что те присвоят его богатства, вот и отдал меня королю. Но он умер, и эта великая честь досталась Стефану, – с горечью произнесла Адалина и поднялась из‑за стола.

Съеденный пирог булыжником упал в желудок Тристана. Он не стал допивать чай и тоже собрался уходить.

– Тристан, – окликнула Адалина, и он обернулся, увидев, что она стоит у печи и комкает в руках фартук. – Ты уходишь по делам гильдии?

– Допустим.

– Я могу… – Адалина неуверенно пожевала губу, но такое скованное поведение было ей несвойственно. – Могу пойти с тобой? Я уже вторую неделю безвылазно сижу в четырех стенах, если не считать нашей встречи у булочной. Я скоро задохнусь здесь. Мешать не буду, клянусь.

Озвучь она эту просьбу часом ранее, он бы отказал без раздумий. Но теперь его виски сверлил ее голос. «Он избил меня. Пытал меня».

– Только при условии, что будешь во всем меня слушаться.

– Хорошо, – не мешкая, ответила она, и уголки ее губ слегка дрогнули.

– Переоденься, ты вся в муке, это привлечет лишнее внимание.