Извращенная гордость
* * *
Внизу я взял одну из коробок с пиццей и поднялся в гостевую спальню в моем крыле дома. На этот раз сидящая на постели Серафина даже не подняла на меня взгляд. Она держала в руках серебристо‑серую ночнушку.
– А если я откажусь ее надевать?
– Ты можешь надеть ее для нашего маленького шоу или остаться голой. Твоя кровь будет выглядеть так же заманчиво на обнаженной коже, как и на ткани.
Она слегка вздрогнула и ночнушка выпала у нее из рук на пол.
– Вот, – я подошел к ней ближе. – Ты ничего не ела больше суток. – Я поставил коробку с пиццей на прикроватный столик.
Она с подозрением посмотрела на нее. Я ожидал, что она оттолкнет коробку, попытается наказать меня, уморив себя голодом, как моя мать делала с моим отцом. С ним не сработало, не сработает и со мной.
– Надеюсь, она отравлена, – пробурчала она, взяла пиццу и откусила большой кусок. Прожевав, она демонстративно проглотила. – Ты будешь смотреть, как я ем?
Возможно, сломать ей крылья будет легче, чем я думал.
* * *
Рано утром Фабиано зашел меня проведать. Я был в нашей комнате отдыха – колотил боксерскую грушу, чтобы выпустить на волю сдерживаемую энергию.
Он облокотился о дверной косяк и еще пару секунд наблюдал за мной молча.
– Говори, зачем пришел, – прорычал я, со всей силы ударив грушу.
– Джерри вызвал меня в «Сладкую ловушку» пару часов назад, чтобы я подчистил тот бардак, который ты там устроил. Я нашел Симеона с отрезанным членом во рту. Я не знаю, что там случилось, и знать этого не хочу.
– Если не хотел бы знать, – прищурился я, – не пришел бы.
Он отошел от двери и пошел ко мне.
– Он ее тронул?
– Нет. – Я перестал колотить грушу. – Он решил, что может наблюдать, как Серафина принимает душ.
Фабиано бросил на меня оценивающий взгляд.
– Где она?
– В постели.
– В твоей постели? – он поднял брови.
Я ничего не ответил и просто выдержал его взгляд.
– Значит, ты… – он вздохнул, стараясь подобрать правильные слова. – Я думал, ты хочешь использовать ее девственность, чтобы надавить на Кавалларо и ее жениха.
Я попытался оценить, что сейчас чувствует Фабиано, но он слишком хорошо скрывал свои эмоции. Если он прикладывает столько усилий к тому, чтобы скрыть свои чувства, значит, он боится услышать, что я взял Серафину силой.
Я медленно подошел к нему.
– Ты что‑то к ней испытываешь?
– Ты серьезно? – поморщился он. – Фина меня не интересует.
– Но тебе не нравится мысль о том, что я причиню ей боль.
– Ты Дон. И можешь делать с ней все, что хочешь, но да, мне не нравится думать, что ты накажешь ее за проступки Синдиката.
Я уважаю Фабиано за честность. Большинство моих людей слишком трусливы, чтобы говорить правду мне в глаза.
– Тогда уходи сейчас, потому что у меня назначен звонок Данте и его семье через час, и Серафина сыграет в моем обращении ведущую роль.
Он отвел взгляд, и на его щеке дернулся мускул.
– Я должен вернуться к Леоне.
– Давай. Иди к своей женщине. А я пойду к своей.
– Она не твоя, Римо. Она тебя не выбирала. А это большая разница. – Фабиано развернулся и ушел. А я снова начал колотить грушу, еще сильнее, чем прежде.
Серафина
Пицца не переварилась даже к утру, но по крайней мере теперь мой живот урчал не от страха. Я решила съесть второй кусок на завтрак. Мне нужны были энергия и силы, чтобы понять, как победить Римо в его же игре, и не важно, что я теперь – пленница. Я знала, что Римо не стал бы назначать сеанс видеосвязи с моей семьей, если бы у него не было плана, как сделать мне больно у них на глазах.
Ночью я почти не спала. Римо не запер дверь, но я так и не рискнула выйти из комнаты, боясь, что это ловушка. Я все еще была слишком напугана, чтобы бороться с ним.
Я не хотела дать Римо одержать даже маленькую победу, но все же надела сатиновую ночнушку, ведь пока у меня не было идей, как с ним справиться, мне нужно было просто выжить.
Услышав шаги, я замерла. Я поднялась с постели, предпочитая встретить Римо стоя, но это был не грозный Дон Каморры. В дверях стоял Савио Фальконе, и его карие глаза оглядывали меня с ног до головы. Я инстинктивно прикрыла грудь руками.
– Пойдем, – приказал он, кивнув на открытую дверь.
Я прошла мимо него, и он протянул руку, чтобы меня схватить.
– Не смей меня трогать, – зашипела я.
Он поднял брови и высокомерно улыбнулся.
– Тогда двигай своим симпатичным задом. И послушай мой совет: никогда не разговаривай с Римо в таком тоне, иначе пожалеешь, что родилась.
Я бросила на него уничижительный взгляд, и мы пошли через весь дом. По пути я оглядывала обстановку. Это был просторный дом со множеством комнат, спроектированный так, что в нем можно было заблудиться. И хотя Савио поглядывал на меня больше с любопытством, чем с вожделением, я нервничала в его присутствии. Он был высоким, мускулистым и выглядел очень уверенным в себе.
Мы спустились по крутой лестнице в подвал.
– Ну конечно у Фальконе есть специальная комната для пыток, – пробормотала я, не в силах скрыть ужас в голосе.
Я почувствовала запах сырости. Хорошо, что здесь хотя бы не пахло кровью и экскрементами.
Савио ничего не ответил и жестом пригласил меня в комнату, расположенную справа по коридору. Римо был уже там.
– Она здесь. А я встречаюсь с Диего. Расскажешь потом, как все прошло, – усмехнулся Савио.
