Каролина. Часть третья

Треск разгорающегося костра завораживал Адриана. Он смотрел на пламя и думал о том, что снова не он заплатил цену за возвращение власти. Адриан всегда был противником насилия, но оно преследовало его всю жизнь. После того, как они с Брайаном вернут Эшли, Адриан возьмет правление Салемом полностью в свои руки и не позволит Брайану оберегать его трон. Хватит.

Уже два дня, как они продолжают поиски следов Эшли и ее похитителя. Они добрались до реки и поняли, что Эшли увезли по воде. Подходящего водного транспорта у Салема не было, поэтому Брайан и Адриан были вынуждены вернуться в город, взять пилота и отправиться к вертолетной площадке, их переправили на другой берег и теперь они выжидали утра, чтобы продолжить путь. По эту сторону реки у них не было друзей и единомышленников. Брайан и Адриан могли положиться только друг на друга.

– Ты знал, что из‑за того аппарата произойдет взрыв, – сказал Адриан не сводя взгляда с огня.

Брайан сидел на земле упершись спиной о ствол широкого дерева. Воспоминания о его подростковом возрасте были свежи. Иногда он мечтал избавиться от них, но это было невозможно. Часть его жизненного пути. Часть становления личности. Пусть даже и не самой приятной личности.

– Когда мы с братьями были под властью трех домов – Салема, Дэйли и Ротона, то использовали наживки при охоте на мутировавших. Звук привлекал их и заманивал на открытые участки, которые мы могли хорошо рассмотреть. Чаще всего вокруг этого места размещались блоки с взрывчатыми веществами и при уничтожении мышеловки все сдетонировало. Мы добивали оставшихся. Если нам не выдавали взрывчатку, то мы убирали мутировавших тем, что было под рукой.

– Ты никогда не рассказывал об этом.

– Ты никогда не спрашивал.

Адриан не задавал лишних вопросов, чтобы не проколоться и не выдать того, что сам он не жил так, как Брайан и его люди.

– Я не мог сказать тебе правду не в первый день появления в вашей компании, ни после, – признался Адриан и, отвлекшись от огня, поймал взгляд Брайана. – Я боялся.

– И правильно делал, – подтвердил Брайан и, глубоко вздохнув, отрицательно покачал головой. – Мы бы убили тебя, как только узнали, что ты сын Элли.

– А потом? Если бы я признался тебе позже? Через пару лет?

– Сложно судить об этом сейчас.

Они снова замолчали.

Треск костра успокаивал. Их мысли неизменно уходили к Эшли. Чем дольше она была вне зоны их влияния, тем тяжелее становилось на душе.

– Расскажи, каково это – измениться и стать больше, чем человек, – попросил Брайан.

Адриан был рад переключиться на другое и хотя бы немного вытеснить Эшли из мыслей.

– Не считаю себя лучше людей, – признался он. – Но изменения до сих пор меня удивляют. Я слышу мысли мутировавших, они не сумасшедшие. Понимаешь? У них совсем другая история существования. Они больше хищники, чем люди. Внутри они ведомы только одним желанием.

– Голод?

– Нет. Страх.

– Чего же они боятся?

– Людей. Из того, что мне стало известно из воспоминаний мутировавших, это именно люди пошли их уничтожать. Все мутировавшие когда‑то были людьми, имели обычные жизни, но потом изменились и моментально стали противниками всех, кто им был дорог. Они не хотели вредить своим близким, да и людям в целом, и стали уходить как можно дальше от действующих городов. Первые мутировавшие были напуганы изменениями, они лишились дара речи и не могли объясниться с людьми. А люди стали их уничтожать.

– Мы склонны истреблять непонятное нашему разуму, – подтвердил Брайан.

– Вот именно. Сначала мутировавшие защищались, а потом перешли в наступление. Это тяжело объяснить, но память даже давно умерших мутировавших продолжает жить в тех, кто еще жив. Если это можно назвать жизнью. Они помнят, как люди убивали их. Многих мучает жажда отмщения и справедливости. Но больше всего они боятся того, что люди вымрут. Что мутировавшие останутся одни.

Брайан внимательно слушал Адриана, и все, что он знал о мутировавших до этого момента, перевернулось с ног на голову.

– Есть вариант договориться с ними? Прийти к перемирию или полному игнорированию друг друга? – спросил Брайан.

– Не знаю. Не уверен, что они послушают меня.

– Пару дней назад ты смог убедить целый город людей. Ты заставил их поверить, что черное это белое.

– Я не всех убедил, – бросил Адриан, имея в виду погибшего фермера, но он даже не подозревал, что фермер был не единственным, с кем Брайану пришлось разобраться.

– Мы не живем в сказочном мире, где может быть стопроцентное понимание добра и зла, – сказал Брайан.

– Знаешь, что меня мучает? – Адриан задал этот вопрос, совсем не ожидая ответа Брайана. Ему нужно было с кем‑то поделиться тем, что его тревожило. – С момента, как я изменился, все чувства, которые я испытывал, будучи человеком, изменились. Страх, желание, голод, даже ощущение холода и жары стали ничтожно малы. Так, словно кто‑то выкрутил рычаги на минимум, но не отключил их полностью. Все стремления, кроме одного, отошли на задний план.

– И что за стремление осталось на передовой?

– Я умер с мыслью об Эшли. О том, что она где‑то в лесу одна. Напугана и в опасности. Я хотел спасти ее и оберегать столько, сколько будет нужно. Когда я снова открыл глаза, даже сквозь смерть я пронес мысли о ней.

Треск костра больше не был успокаивающим. Они смотрели друг на друга сквозь языки пламени.

– Зачем ты мне это говоришь? – ровным тоном спросил Брайан.

– Чтобы ты знал. Боюсь, что я не смогу отступить. Это не просто какие‑то чувства, подвластные человеческому разуму. Это нечто большее, словно мои мысли и грезы о ней ушли в ад и вернулись оттуда. Они въелись в подкорку мозга, бегут по венам.

– Отступить, – произнес Брайан, пробуя это слово. – Не думаю, что есть, куда отступать. Она искала тебя. Уверяла меня, что ты жив и мы должны продолжать поиски.

– А ты? – спросил Адриан.

– А я уверял ее, что ты умер.

– И был прав. Мне необходимо поговорить с ней.

– Сначала мы должны ее найти. А дальше она сама сможет решить, чего хочет.

Брайан не хотел разговаривать об Эшли. Уж точно не с тем, кто поехал головой и пронес чувства к девушке через ад.