Каролина. Часть третья

Он справлялся с этим хорошо. Опять же, если вспомнить детство, он часто слышал, как Элли и Патрик обсуждали дела Дэйли, как они находили выход из, казалось бы, непоправимых положений. Это дало ему старт в правлении Салемом. Он с первого дня ощущал уверенность в том, что справится с любой задачей. Что это действительно дело его жизни. И он справлялся, пока не превратился в проект, который получился.

Брайан опустился на место, на котором сидел при правлении Адриана и при правлении Эшли. По сути ему было не важно, кто стоит у руля Салема, главное, чтобы правитель не вмешивался в его дела.

– Думаешь, она мертва? – спросил Адриан, внимательно наблюдая за мимикой друга.

– Жива.

Адриан действительно считал Брайана другом. По сути, он всегда был один. Живя с Элли и Патриком, он не имел возможности общаться с другими детьми, только издалека наблюдать за ними. Он часто сидел на подоконнике в своей комнате и смотрел на улицу. Хотел быть там, но не мог. Когда он попал к Брайану и его братьям, так они друг друга называют, то из кожи вон лез, стараясь вписаться и стать своим. Стал ли? На этот вопрос он до сих пор не знал ответа, но склонялся к тому, что нет. Он никогда не сможет стать таким же, как они. У них были разные судьбы, которые в итоге слились в одну. Адриан искренне желал, чтобы судьба не развела его с ними вновь. А ведь теперь на это были веские основания. Он лгал им. Не рассказывал о том, кто такой на самом деле. Почему не рассказывал? Не мог. Те подростки, которых он встретил, разорвали бы его на части и через пару дней позабыли о его существовании. А потом ложь зашла слишком далеко. Он зарылся в ней по самую макушку и, что греха таить, страшился сказать правду. Адриан настолько врос в систему жизни Брайана и братьев, что уже не представлял существования без них. Он бы никогда не рассказал правды, если бы не открытие Элли, которая теперь будет отлавливать Каролин ради того, чтобы воплотить в жизнь то, чего не удалось ранее.

Брайан же понимал, что делал правильно, не подпуская Адриана слишком близко. Он словно чувствовал, что парень, появившийся из ниоткуда, что‑то скрывает. Периодически он отпускал эти мысли, но они все равно возвращались, как доказательство того, что внутреннее чутье не подводит Брайана. Никогда.

Они оба не осознавали, что являются идеальными противоположностями друг друга.

Адриан имеет то, чего был лишен Брайан. Материнской любви, жизни в семье.

Брайан, в свою очередь, обладал тем, чего так не хватало Адриану, – друзей, соратников, которые готовы отдать жизнь друг за друга.

– Тебя видели, но никто не понял, что ты это ты, – сказал Брайан, складываю пальцы в замок. – Как ты вывел мутировавших?

Адриан ждал этого вопроса, пытался сформулировать ответ так, чтобы он был понятен человеку, но так и не смог.

– Это невозможно объяснить.

– Попытайся.

Глубоко вздохнув, Адриан начал говорить то, что было больше похожим на бред, чем на здравый смысл.

– Я чувствую их, они чувствуют меня. Я попросил их уйти.

Брайан редко был замечен в такой эмоции, как удивление, но сейчас его бровь выгнулась дугой, и он уточнил:

– Попросил?

Их взгляды встретились, Адриан уверенно кивнул.

– Да.

Какое‑то время Брайан молча смотрел на Адриана и в итоге спросил:

– И что ты должен отдать взамен?

– Пока неизвестно.

– Очередная сделка без осознания конечной точки? В нашем стиле.

Адриан улыбнулся. Он не знал, как пойдет их разговор, но был рад, что Брайан не попытался его убить. Такого варианта он не отрицал. Скорее он входил в топ пять того, что Брайан мог сделать в первые пять секунд, открыв дверь кабинета.

– Тебе придется сегодня выйти к людям. Я соберу всех на площади, – сказал Брайан, отодвинув мысли про договор с мутировавшими.

Адриан подобрался и прищурился.

– Так не пойдет. Я не могу явиться к ним в таком виде.

Брайан даже не подозревал, как Адриан опасался того, что может последовать за этим поступком. Если люди увидят его и не примут? С самого детства именно этот мотив – быть отвергнутым всеми, Элли использовала, чтобы удержать Адриана в четырех стенах, не прибегая к физическому насилию. В моральном она была сильна и знала, куда надавить, чтобы получить желаемое.

– Выбора нет. Кто‑то должен встать у руля. Все считают тебя Люком, им и ты и останешься, – твердо сказал Брайан, уже все решив.

– Но я изменился, – запротестовал Адриан.

– Знаю.

– Люди не примут меня.

– Примут. Мы все провернем так, что это именно ты спас всех. Узнал о нападении и вернулся.

– У меня красные глаза и вся кожа изрисована.

– Это я тоже знаю. Ты еще и облысел. У меня есть глаза, и я вижу твои изменения. Подумай сам, они достаточно благосклонно относились к тебе. Ты справлялся с Салемом так, будто умел вести дела всю свою жизнь. Сейчас у нас нет другого кандидата, а город потерять мы не можем.

– Что мы им скажем?

– Придется снова солгать.

Адриан прикрыл веки и подумал о том, что он устал от лжи. Ему это надоело. Сколько раз он хотел рассказать Эшли всю правду? Чтобы она не воспринимала его как своего изверга брата? Но в то же время он знал, что Брайан убил бы Эшли за эти знания. Он устал от круга, в который они себя посадили. Из него нет выхода. Даже намека на него. Адриан открыл глаза и спросил:

– Что именно мы скажем?

– Что ты – человек. Тебя укусили, но благодаря лекарству из Дэйли, ты не обратился. Изменился внешне, но не более того.

Брайан замолкает, уже зная, что Адриан согласится.

– Или во главе Салема встанешь ты, – в итоге предлагает он.

– Нет.

Адриан достаточно долго жил с Брайаном бок о бок и понимал, что его ответ окончательный и обжалованию не подлежит.

Взвесив все за и против этой безумной идеи, Адриан коротко кивнул, хотя детские опасения от этого жеста никуда не пропали.

– Хорошо, давай попробуем. А что дальше?