Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
Кстати, о кошках…
Паркую машину возле ближайшего от универа супермаркета, ловлю свое отражение в зеркале заднего вида. Ржу сам над собой.
Ну, Анзор. Сейчас бы тебя увидел кто со стороны, уссался бы…
Спустя пять минут возвращаюсь обратно с консервой.
Перепарковываю тачку возле общаги, в том самом месте, откуда появилось это наглое рыжее чудовище в грязи.
– Эй, выходи… – говорю тихо, как волк из «Ну, погоди» в стиле «Заяц, ты меня слышишь»? Ну реально, позорище… Если сейчас меня кто увидит из пацанов…
– Как там тебя… Кс‑кс‑кс… – чувствую, как злюсь. Даже как лицо гореть начинает, чувствую. Вот же Рада, зараза… Это все эти ее дрожащие губы и такая тоска в глазах… Рыжик, блядь… Несчастный малыш, который почему‑то именно из‑за меня обречен на голодную и холодную смерть…
– Рыжик! – говорю громче. – Кс‑кс‑кс! Иди сюда, животина!
Открываю вонючую рыбную консерву. Они ж с таким нюхом. Помню из мультфильмов, который в детстве с Расулом смотрели, что вроде как кошки рыбу жрут… Так что должен вылезти, гаденыш…
И правда, спустя мгновение наглая худая морда появляется из‑под соседней машины. Еще грязнее, чем был. Он что, в лужах купается?! Поросенок какой‑то, а не котенок! И мне вот этого чертилу в свой шикарный салон сейчас засовывать?
– О, Анзор, брат, как дела? А ты че тут? – слышу сбоку из подъезжающей машины.
Оборачиваюсь на приятеля и тут же сам подрываюсь резко, потому что он смотрит на меня, а не на дорогу и сейчас вот‑вот задавит Рыжика.
– Стой, блядь! – кричу. Слышу визг тормозов.
В ужасе перевожу глаза на дорогу и вижу, что котяра стоит себе преспокойно в двух метрах от тачки. Живой и невредимый.
А потом опускаю глаза себе на ноги. Смачно и громко матерюсь.
Сука, это какая‑то карма?! Почему из‑за этой девчонки я за последние пару дней гардероб себе подпортил миллиона на полтора?!
Сначала куртка от З*лли. Теперь вот новые замшевые макасы Л*ро Пиа*а залиты вонючим рыбьим маслом из консервы…
Нет, эта коза определенно ответит мне за все…
Глава 13
Весь день я предоставлена самой себе и потому хоть, наконец, могу выдохнуть. Даже поспать ночью толком не получалось, зная, что со мной в одной квартире этот громила…
Стоило ему только захлопнуть за собой дверь, сразу даже как‑то дышать легче стало. Поудобнее устроилась в гостиной на диване и погрузилась в чтение. Учебу никто не отменял. Может быть, в этом лежании на больничном даже какие‑то плюсы есть – можно ударно погрузиться во внеклассное чтение, до которого все никак руки не доходили…
На город опускаются легкие сумерки. В панорамных окнах его шикарной квартиры ранний вечер выглядит загадочно и даже романтично – со всполохами оранжевых лучей на горизонте. Я как раз задумываюсь о вечном в тот момент, когда хлопает входная дверь.
Перевожу напряженный взгляд на дверь и не могу скрыть удивления.
Сначала появляются какие‑то бесчисленные пакеты и коробки, потом уже вижу статную фигуру Анзора.
И как он сам все это допер сюда?
– У нас что, Новый год? – не выдерживаю и спрашиваю со скептицизмом.
– Почему Новый год? – откладывает свою поклажу мужчина и смотрит на меня в недоумении, то ли изучая, то ли хмурясь. Никогда не понять этот взгляд…
– Ты прям как Дед Мороз, увешан ворохом какой‑то мишуры…
В этот самый момент вижу, как одна из коробок начинает жить своей жизнью. Трясется и качается из стороны в сторону. Становится как‑то стремновато…
– Анзо‑о‑ор… – автоматически подбираюсь на всякий случай, – что это ты такое принес?
Он оборачивается на источник движения. Совершенно обывательским спокойным голосом тянет:
– А, это змея… Милый удавчик… Решил принести тебе сородича, чтобы скучно не было днем в мое отсутствие.
Ужасно то, что с него станется. И правда ведь мог притащить…
Когда крышка на все более активно качающейся коробке внезапно съезжает вбок, я непроизвольно вскрикиваю и жмурюсь. Терпеть не могу всяких скользких холодных гадов…
Слышу жалобное мяуканье и в шоке распахиваю глаза.
– Рыжик? – недоуменно оглядываю милаша, мордаха которого выглядывает из коробки. Бодрый карапуз тут же вылезает оттуда и снова громко мяукает. Теперь уже совсем не грязный, а очень даже холеный, хоть немного и испуганно‑растерянный в новом огромном пространстве. В этом мы с ним похожи. Я до сих пор на все тут смотрю круглыми глазами. – Это Рыжик? А как он… такой чистый?
Анзор поджимает губы и слегка их кривит.
– Еще и здоровый. Два часа у ветеринара проторчал. Сделали ему прививки и паспорт завели.
А потом поднимает на меня свои руки, которые все до жути исцарапанные.
– Ты мне должна, Рада! Теперь уже точно!
* * *
Она смотрит на мои выставленные руки, а потом вдруг… улыбается…
Мать его, впервые в жизни смотрит на меня и улыбается.
А я охереваю. Потому что не видел еще на ее лице улыбку. Пиздец красивая. И уже царапины от когтей этого рыжего монстра так сильно не зудят.
Рада вдруг подается вперед и пытается сесть, я быстро подбегаю к ней, потому, что такие резкие движения – явно не то, что нужно для ее восстановления.
– Осторожнее! – говорю громко и грозно. Так что Рыжик группируется и ныряет куда‑то под комод.
– Тихо, не кричи! Малыша испугал! Все нормально – я уже приноровилась, знаю, как рассчитать силы и не давить на ребра… А нога вообще после обезболивающего не болит.
Кидает взгляд на тумбочку возле дивана, а там все еще стоит спирт и вата – для ее утренних инъекций.
– Садись, – говорит решительно, а я слушаюсь, как оладушек.
Рада деловито и решительно берет своими пальчиками мою лапищу, внимательно и критически изучает, а потом промакивает вату и начинает безжалостно обрабатывать спиртом мои руки. Я шиплю. Сука, правда больно!
И она… Она подносит мою руку к своему лицу, слегка наклоняется и… дует…
Дует своими губами на вспухшие порезы.
