Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
Так спокойно, как ни в чем не бывало. Вытягивает пухлые натуральные губы, которые я хочу сожрать, и дует…
Мне кажется, в этот самый момент из меня вырывается животный стон… А может, это у себя в голове я громко и протяжно стону. Почти в оргазме…
Блядь, если у меня ментальный оргазм от одной ее улыбки и вытянутых дудочкой губ, то, что будет, когда…
– Я не ожидала от тебя… – тихо произносит она. – Спасибо… Это благородный поступок… Животные не могут за себя постоять… Они беззащитные. Больно смотреть на то, как те, кто сильнее, заставляют страдать слабых и беззащитных.
Внутри что‑то сначала натягивается, а потом больно лопается…
Я не про афериста рыжего думаю, который наверняка бы все равно хорошо по жизни пристроился возле какой‑нибудь колбасной лавки. Я про нее думаю. Вспоминаю, как отчаянно и храбро она вела себя напротив гогочущей толпы мужиков, которые могли разорвать ее в один присест… Вспоминаю свою злость на нее…
Пытаюсь сделать вдох, хватаю ртом воздух, а не получается…
– Рада… – выходит сипло, почти задыхаясь, – ты… ты когда сиганула вниз, я…
– Испугался? – усмехается она. – Еще бы… Понимал, что капец тебе… Даже с твоими бабками не отмазался бы от мокрухи…
Не выдерживаю и протягиваю руку к ее лицу. Накрываю щеку и глажу, впиваясь глазами так сильно, чтобы она не смогла отвернуться. Держу ее взглядом непроизвольно. Она дергается и напрягается, но не отстраняется…
– Нет, не страх это был… Злость… Злость на самого себя за то, что ты можешь погибнуть, и я… всю жизнь буду страдать, что упустил родственную душу…
Рада тоже замирает. Сглатывает, дышит часто, взволнованно. Но зрительный контакт разрывает первой.
– Придумал тоже… Какая родственная душа. Не нужно громких слов, Анзор. Спасибо тебе за заботу, но…
– Если бы я на твоем месте оказался, Рада, я бы точно так же бы сделал… И за подругу вступился, и по морде бы заехал обидчику, и в окно бы сиганул, только чтобы не быть униженным…
Она опять теряется на секунду, а потом резко переводит глаза на вход. Ее глаза и губы округляются.
– Рыжик, брысь! – слышу ее встревоженно‑строгий голос.
Оборачиваюсь и матерюсь.
Вот же ж обувной Терминатор! Сначала его вонючая рыба залила одни мои ботинки, а в другие он теперь имел наглость нассать!
Глава 14
– Рада… Рада… – слышу низкий вибрирующий голос, отдающий тягучей тяжестью в животе, пробегающий током по конечностям, – будь моей, Рада… Скажи, что ты моя…
Рвано выдыхаю, замираю. Чувствую, как гулко ухает сердце и стучит нервно в виске…
– Рада‑а…
Этот хриплый тембр – как само воплощение соблазна и неизведанного порока, который так хочется попробовать.
– Рада… – дымка сна рассеивается. Я концентрирую глаза и теперь вижу перед собой Анзора, который полностью одет и нависает над кроватью, – вставай, Рада.
Недоуменно моргаю. В груди все еще стучит…
– Я… – нервно сглатываю, стараясь скинуть морок дремы. Надеясь, что мои горящие щеки сейчас не полыхают, как румяные яблоки. Если он только узнает, что мне снилось…
– Рад, семь тридцать утра. Если встанешь, то успеем даже кофе попить.
– Перед чем успеем? – все еще не понимаю я. Потягиваюсь на кровати, резко натягивая одеяло почти до шеи – я в майке, которую он чудом все же вывез в числе прочих моих немногочисленных вещей за пять минут хаотичных сборов. Но она явно просвечивает, и…
– Сегодня твой важный семинар у Баграмянца, который может обеспечить тебе автомат на зачете. Так что поторапливайся…
Отводит глаза. И все равно успевает ими так зацепить меня, что на голой шее чувствую жжение…
– Я… А как я поеду? – продолжаю тупить. Хочется надерзить ему, но робкая надежда внутри…
– На ковре‑самолете, – усмехается он, энергично направляясь на выход, – у тебя десять минут на сборы. Привычный вопрос, на который я уже знаю ответ, но все равно спрошу: помощь нужна?
– На фронте без перемен, – усмехаюсь в спину, но внутри ликую. Господи, я в принципе очень хорошо готова к занятию. Может быть, надежда на повышенную стипендию не такая уж и иллюзорная…
Проходит десять минут – и я как солдат. Неизменная джинсовая юбка. Правда, колготок нет, но мы ж на машине. Не замерзну.
– Я готова! – кричу, чтобы он услышал и дал мне костыли.
Анзор появляется в дверях. Его брови сдвигаются на переносице, а губы раздраженно кривятся.
– Ты в таком виде не выйдешь из дома, – категорично режет он.
– В смысле? У меня нет другой одежды.
– Костюм спортивный надевай.
– Я в институт, а не в спортзал.
– Вот именно, что в институт, а не мужиков снимать. Я тебе сказал, что юбку ты сейчас снимаешь, или я подойду и сам с тебя ее сниму.
– Попробуй… – слова вырываются раньше, чем я думаю.
Мгновение – и я громко вскрикиваю, когда он одним прыжком оказывается возле меня, и… хватая за два края джинсы, разрывает ткань с жалобным треском.
Хватаю возмущенно ртом воздух. Внутри все собирается в толстый жгут от шока, раздражения, ярости…
Натыкаюсь на такой же яростный взгляд…
– Ты… что себе позволяешь… – задыхаюсь, захлебываюсь от переполняющих эмоций… – Ты… ты…
Совершенно забыв о травме, как горная коза подскакиваю на одну ногу и со всей силы толкаю его в грудь.
Анзор рычит и тут же притягивает меня к себе. И…
Его жесткие губы впиваются в мой рот присоской. Щетина царапает, наглый язык проникает в меня и совершенно бесстрашно исследует мой рот.
Слышу его сдавленный рык и чувствую, как огромная ладонь сжимается на ноющей от уколов ягодице.
Толкаю, толкаю его в грудь, но… С каждой секундой мое сопротивление становится все более слабым. Мгновение – и я вдруг ловлю себя на мысли, что даже вовсе и не сопротивляюсь вовсе. Позволяя себя целовать.
Дышу тяжело, в прострации. Словно бы не могу поверить в то, что происходящее со мной реально…
Я целовалась с парнями. Три раза. Все из них были совершенно разочаровывающими и незапоминающимися, но этот поцелуй…
Он похож на целую историю…
