Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
Анзор слегка отодвигается от меня, заглядывая в глаза и порывисто дыша.
– Рада, договоримся сейчас… – говорит мне хрипло в губы. – Мои приказы в вопросах того, что ты надеваешь на себя, не обсуждаются, это понятно…
– Да что ты… – начинаю снова свой бунт, но он тут же затыкает меня поцелуем, на этот раз вжимая в себя так сильно, что я снова чувствую каменную твердость, утыкающуюся мне в живот.
Глава 15
Мои губы все еще горят от его поцелуев, хоть прошло уже часа три, а щеки… Щеки и не переставали пылать.
Сначала от нашей ожесточенной перепалки по следам его совершенно неоправданного авторитаризма. Потом – потому что нагло и решительно взял меня на руки прямо с пассажирского сидения и на глазах у всего института понес к аудитории. Нас видели все… Просто ужас… Представляю, что теперь вообще будут на эту тему говорить…
Но на этом «приятные» сюрпризы не закончились. Когда Баграмянц увидел Анзора, он расплылся в такой теплой, дружелюбной улыбке, что я даже грешным делом подумала, что они родственники.
– Какими судьбами, Анзор? Консультация только в субботу… У тебя сегодня день самостоятельной подготовки, если я не ошибаюсь.
– А я привел подопечную, – кивнул в мою сторону, – на семинар Ваш рвется. Об автомате мечтает. Вон, на одной ноге даже прискакала.
Мужчина окидывает меня строгим взглядом и слегка морщится.
Убью этого наглого кавказца! На фига он сказал про автомат?! Зачем так очевидно?!
– Значит, рассчитываете не сдавать зачет? – спрашивает с подковыркой профессор, – халява, знаете ли, губительна…
– А я не хочу халявы, – сипло спорю, хотя понимаю, что ступаю на зыбкую почву… Как можно спорить с преподавателем? Это заведомо обречено на провал, – я хочу… заслуженно.
Мужчина усмехается, переводя взгляд на моего цербера.
– Анзор Магомедович, может, тогда тоже поучаствуете в семинаре? Вы ведь ко мне в аспирантуру идете… Придется подключаться к учебному процессу скоро, самому преподавать.
Из семинара гребаная пара превращается в какой‑то мини‑экзамен для меня. Баграмянц подкалывает, и все время задает каверзные вопросы. Я отвечаю, хоть время от времени запинаюсь. Во многом потому, что черный взгляд острых глаз ни на секунду меня не оставил. Справедливости ради, мне пока далеко не все понятно в экономтеории. Многие вещи я просто слепо заучила и потому могу плавать в каверзных вопросах…
Чувствую, как недоуменно на нас смотрят другие мои согруппники, которых словно бы не существует для двух «очень плохих преподавателей». Хочется провалиться под стол. У нас сегодня явно театр одного актера.
Пара заканчивается после полутора часов, а мне кажется, что прошло полвека. Я выжата, как лимон.
Если бы могла сейчас ускакать куда‑нибудь в уголок и прикорнуть, то сделала бы это непременно…
– Ну что, Радмила, – слышу обращение к себе Баграмянца после того, как они безмятежно что‑то обсудили за кафедрой с Анзором, пока выходили студенты, а я тупила из‑за ноги, – Вы и правда молодец… Есть провисания, конечно, но Анзор Магомедович пообещал с Вами поработать. В целом да…
– Да? – не поняла я.
Он поджал губы в раздражении. Есть такие преподаватели, которых страсть как бесит любая на свете реакция студента.
– Да, в смысле, заслужили автомат. На следующий семинар придете с зачетной книжкой. Поставлю Вам, не будем тянуть до декабря…
Одна моя часть хочет ликовать и радоваться. Другая – зла.
Внутри толстым червяком разрастается ощущение, что получила автомат незаслуженно. Что это он уломал препода… Прям чувствую себя какой‑то бездарью с протекцией… Все эти намеки про его шефство надо мной. Честно говоря, я вообще в шоке. Уж чего‑чего, а прилежности в учебе от этого горного орла не ждала…
Когда Анзор снова неожиданно подхватывает меня на руки и быстро несет к выходу, я чувствую, как вся напряжена. Даже руки сжаты в кулаки.
– Выдохни уже. Про то, что ты со мной, и так уже знает весь универ, – выдыхает в волосы удовлетворенно.
– А я не с тобой, Анзор! – раздраженно шиплю на него, ударяя по спине.
Он втягивает воздух через зубы.
– Умерь свой темперамент, Рада. Не надо сейчас показывать всему универу, какие у нас страсти. Дойдем до машины – там поговорим.
Теперь уже моя очередь стискивать зубы. Закрываю глаза. Не хочу и не могу ни с кем пересекаться взглядами…
Открываю глаза только тогда, когда удивленно обнаруживаю, что под попой не широкое кресло внедорожника, а низкое, почти в горизонтальном положении ложе того самого космолета, на котором он чуть меня не сбил.
Анзор бережно пристегивает меня, быстро запархивает в машину и стартует так, словно бы пытается преодолеть скорость света.
– Мы сейчас взлетим?!
Хмыкает и уверенно дает в сторону объездной дороги, съезжая с маршрута до квартиры.
– И куда ты едешь? Вернее, несешься, как пуля…
– На наше первое свидание, конечно же, – усмехается он, а потом, не отрываясь от дороги, закидывает руку назад на пассажирское сидение и перекладывает мне на коленки огроменный букет красных роз.
– Поздравляю с автоматом, Рада! Будем отмечать!
– Я не хочу ничего отмечать, – тушуюсь, не зная, куда себя деть от эмоций. Все рядом с ним слишком стремительно закручивается. Как в воронку… Этот букет, забота, очевидный авторитет в глазах строго преподавателя и явно не за взятки… А теперь вот эта поездка и ощущение господства над гравитацией в этом космолете из фильма «Форсаж»…
– Анзор, ты знаешь… – пытаюсь звучать не агрессивно, а скорее убедительно… С этим мужчиной все равно не работают мои протесты, но тормозить на этой умозрительной трассе «Формулы‑1» нужно…
– Ты, как мне кажется, не туда ведешь… Во‑первых, у меня нет никакого настроя что‑то отмечать с костяной ногой и вообще… Я устала. Во‑вторых…
– Рада, это вообще‑то не предложение было, – усмехается он, вжимая педаль газа в пол, но смотря при этом в упор на меня. – Мы едем кайфовать…
– Приказываешь? – усмехаюсь я. – Ты серьезно думаешь, что можешь вот так просто взять и начать мне что‑то приказывать, как сегодня с утра? Вот реально?!
Протест внутри пенится и подогревает кровь. И я словно бы даже уже не боюсь этой дикой скорости…
Он снова бесстрашно отрывается от дороги и впивается в меня глазами. Как‑то иначе. Взгляд как кофейная гуща. В которой я погрязла и застыла… Он сковывает и порабощает…
