Кавказский Хищник. Хорошая девочка станет плохой
– Я не блядь! – говорю, чувствуя, как гадкое произнесенное слово жжет горло. Сильно‑сильно жмурюсь, чтобы не заплакать. Он сейчас точно меня по кругу пустит. Для этого, наверное, здесь эта спальня…
– Не трогайте меня, пожалуйста, – говорю срывающимся голосом, – я сожалею, что на эмоциях облила Вас. Могу заплатить Вам за испорченную куртку.
Он усмехается.
Хватает за подбородок, второй рукой нагло накрывает бедро и сжимает ягодицу.
– Это вряд ли, киска… На куртку похуй. А вот моральную компенсацию я получу… Понравилась ты мне… Губки пухлые, волосы длинные, зад зачетный, ноги длинные. Прям вижу, как я нахожу применение всем твоим красивым частям тела… Чтобы бесстыжие глаза не были такими дерзкими… Научилась держать их на земле, а не смотреть на мужчину как равная…
– Пустите, – говорю, тяжело дыша. Грудь вздымается. С этим мачо из аула, который хоть наверняка и живет на Рублевке или в центре Москвы, но так и остался в своих косных пережитках, я общего языка не найду…
Он опускает свой дикий взгляд мне на грудь, тут же хватает ее рукой через ткань.
– Охуеть… И сиськи настоящие… Я думал, у тебя пуш‑ап, а это все твое… Безмозглая ты, киска. С такой фактурой могла бы жить царицей, будь ты покладистой и кроткой… А придется наказывать…
– Что… Что Вы собрались делать? Это противозаконно! – голос сиплый. Я уже не надеюсь выбраться отсюда. Этому беспредельщику наплевать на любой закон. Он вжимает меня в себя, рвано дыша. Чувствую животом его эрекцию. – Догадайся, – шепчет хрипло, – сейчас посидишь тут, над своим поведением подумаешь, а когда я вернусь, будешь покорной.
– Я люблю, когда девка передо мной раздевается, демонстрируя себя. Войду, сяду в кресло – ты снимешь медленно с себя все тряпки и встанешь на колени… Будешь покорной и хорошей кисулей, отымею сам и отпущу. Никто к тебе больше не прикоснется. А начнешь выебываться, – он хмыкнул и кивнул головой в сторону окна, которое выходило не на улицу, а на гараж вторым светом. Внизу продолжало сновать кучу людей. Намек был красноречив и понятен.
Дергаюсь и дрожу.
Этот урод и правда пустит меня по кругу…
Анзор отступает так же стремительно, как и схватил. Не оглядываясь, выходит наружу и хлопает дверью, ключ в которой предусмотрительно поворачивается.
А я остаюсь запертой внутри… Совершенно разбитая, раздавленная, понимающая неизбежное, но совершенно его не принимающая…
Самое ужасное, что у меня еще не было мужчины… Этот беспринципный беспредельщик с жестоким черным взглядом станет моим первым… В каком‑то паршивом гараже…
Он поимеет меня, а потом мне все равно придется столкнуться глаза в глаза с десятком таких же абреков, не уважающих никого, кроме себя… И даже если он меня им не отдаст, они точно будут знать, что он со мной сделал…
Господи, разве это то, о чем я мечтала два месяца назад, когда исполнилась заветная мечта моей жизни – и я стала студенткой самого престижного вуза страны?! А ведь как все сказочно начиналось…
Глава 2
Два месяца назад
Мне просто не верится. Я, простая девочка из Иваново, стала студенткой Института международных отношений! Даже произносить страшно… Это ведь даже звучит как‑то недосягаемо!
Сколько раз слышала: «Хватит парить в облаках! Выбери что‑то по твоим возможностям! Надо реально оценивать свой потенциал»… Конечно, речь шла далеко не об умственном потенциале. Я не просто была лучшей ученицей в нашем городке и должна была получить золотую медаль. В последние два года я брала первые места во всероссийских олимпиадах по литературе, истории и английскому.
– Дело не в том, что ты не сможешь, Радушка, – говорила моя классная руководительница, когда я торжественно сообщила ей, что подала документы в самый престижный вуз страны, – просто ты ведь знаешь, какая там публика… Там все чьи‑то сынки и дочурки, все с золотыми ложками во рту…
А меня только раздражали эти разговоры. Для того чтобы принести документы в институт, мне не нужно сдавать кровь на подтверждение своей аристократичности или предъявлять выписку с долларового счета с шестью нулями.
Меня поддерживала только мама, посвятившая свою жизнь мне. Отец оставил нас, когда мне было десять, и больше я о нем ничего не слышала. Мама, работавшая главным бухгалтером на ткацком заводе, жила только мной, и все свои деньги тоже тратила только на меня и мою учебу.
Когда в середине июня из приемной комиссии сообщили, что мои баллы позволяют поступить на бюджет, прыгала от радости до потолка. Чувство гордости и счастья – абсолютное, всеобъемлющее – впервые объяло каждую клеточку тела. Мы плакали и смеялись с мамой, как умалишенные. А еще хотелось кричать всем и каждому: «Я смогла! Верьте в себя! У вас тоже получится! Не слушайте окружающих!».
Два месяца до первого сентября прошли в режиме интенсивной подготовки к жизни в столице. Мама выпотрошила все свои заначки, готовя доченьку к жизни в большом городе. Мне были куплены действительно очень красивые вещи, ультрамодные туфли, потрясная сумочка. Может быть, до элитных брендов эти вещи не дотягивали, но уж точно были качественными и стильными.
Я помню то свое первое сентября… Волнение буквально паром валило из ушей. Модные туфли цокают по серому мрамору пола, джинсовка развивается на легком сентябрьском ветру. Довольно короткая юбка комплектом к куртке могла бы показаться кому‑то вызывающей, если бы не плотные темные колготки, зрительно еще больше удлиняющие ноги. В этом осеннем сезоне это был главный тренд, и я с гордостью его несла. Мне ж нужно соответствовать!
Первое знакомство с сокурсниками прошло очень ярко и эмоционально. Потом мы долго толпились у деканата, списывая расписание и делясь впечатлениями от распределения по языковым группам, а после дружно понеслись в библиотеку, чтобы завести читательские билеты и забрать стопки книг, приготовленные для нас в рамках основной программы.
Вот с этими самыми книжками, длинный столбец которых упирался мне в шею, я и вышла, окрыленная первыми впечатлениями. Не терпелось быстрее прийти в свою комнату в общаге, которая располагалась прямо на территории университетского кампуса, позвонить мамочке, все ей рассказать, всем поделиться… Столько всего яркого в моей жизни за один день.
Не иду, почти порхаю. Подхожу к переходу, быстро посмотрев по сторонам, бегу через дорогу. Дикий визг тормозов обжигает перепонки. Я на инстинктах дергаюсь, когда вижу боковым взглядом тормозящий автомобиль, по форме скорее напоминающий космический корабль. Его футуристичная морда в буквальном смысле останавливается в миллиметре от моих коленок в плотном капроне.
От того, что я так резко дергаюсь, книжки рассыпаются по дороге. Только прошел дождь, и потому в ярости морщусь, видя, как белые страницы ныряют в темные лужи на асфальте.
