Кавказский Хищник. Плохая девочка будет наказана
Даже трубки позвонить нет.
– На тебя стоит депорт, Рада. Это значит, что Мамдух приказал выдворить тебя из страны без права возвращения. Со вчерашнего дня.
– То есть.
– То есть, если ты не улетишь сегодня, попадешь в миграционную тюрьму. Полгода заключения без суда и следствия. Уже молчу про другие последствия. Это их страна, их порядки. Здесь они закон. Я буду бессилен тебе помочь при всем желании.
От шока и неожиданности я даже встаю и начинаю метаться по комнате, заламывая руки.
– И. Что мне делать? Анзор, я не могу просто взять и вычеркнуть свое дело, на которое потратила кучу сил и времени! Это все чудовищная несправедливость! Я хочу поговорить с кем‑то из представителей властей, я.
Он вдруг встает и близко подходит ко мне. Минутное замешательство – а потом тяжелая рука ложится на мое плечо.
– Сегодня ты улетаешь со мной в Москву, Рада, – не спрашивает. Просто констатирует.
Сердце падает на пол. Крошится. Паника теперь не просто меня охватывает. Она опоясывает меня агонизирующей спиралью беспомощности.
– Я. не могу. – голос срывается. Глаза щиплет.
– Радмила, – эмоции сдают и у него. Рука на моем плече сжимается. От его тела сейчас такая энергетика, что я могу упасть, – хватит уже искать справедливости в этом жестоком мире! Жизнь тебя ничему не научила?! Если бы все было по справедливости, то ты бы. То мы.
Господи. Зачем. Он. Сейчас. Это. Говорит.
Нет. Нет. Я не могу это выдержать. Я просто. Это сильнее меня! Я не была к этому ко всему готова!
Автоматически отступаю назад.
Отчаянно качаю головой.
Речь не о том, что он собирается меня увозить.
Сейчас про другое. Инстинкт самосохранения…
– Нет, Анзор. – задыхаюсь от страха и паники. – Ты просто не понимаешь. Мне нельзя в Россию. Мне нельзя в Москву. Я не просто так уехала.
Глава 7
Он сначала смотрит на меня пару мгновений, а потом так громко и колоритно хмыкает, что я даже тушуюсь. Нет, его совершенно ничего не забавляет.
Его подбрасывает на качелях эмоций сейчас точно так же, как и меня.
– Ну давай, Рада, удиви меня еще больше. Что ты дома натворила, что тебе туда нельзя? Тоже кого‑то пыталась ножом пырнуть? Или что? Я даже уже предполагать боюсь.
Дышать нечем. Перед глазами все плывет. А еще. та проклятая картинка. Я теперь снова так отчетливо ее вижу.
– Говори. – произносит тихо, но сам предусмотрительно встает, подходит ко мне и усаживает обратно на диван, надавливая на плечи.
Возвышается надо мной доминантно, заковывая в свою мощнейшую ауру.
Как бы это ужасно ни звучало, но вот результат моей жизни.
Спустя четыре года я снова смотрю на него снизу вверх. И. понимаю, что с каждой гребаной минутой меня все больше утягивает вглубь трясина зависимости от этого мужчины. Чужого мужчины. Женатого, еще и не на одной. И только он, наверное, способен решить мои проблемы. Если захочет, конечно.
– Анзор. – пытаюсь смочить слюной пересушенный рот, но не получается, – дело в том, что. мне пришлось бежать из России.
Тяжелый вздох.
– Об этом я уже догадался. Что случилось, Рада? Ты в уголовном розыске?
– Нет, – решительно качаю головой, но тут же отвожу взгляд.
– Интерпол?
– Нет же!
Все намного хуже.
– Что тогда? Это ты Кеннеди‑старшего, что ли, убила? Или Мертвое море превратила в соленую лужу? Говори уже!
– Я. стала свидетелем. нежеланным свидетелем очень нехорошего.
– Что ты такое видела? – закатывает он глаза. – Хватит уже драматизма, а? Если все это ради моего внимания, то… хватит уже.
А вот тут уже меня начинает бомбить.
Резко подскакиваю, толкая его плечом.
– Знаешь что?! Пошел ты, а?! Делать мне нечего – внимание твое привлекать! Все это произошло случайно! Если бы… там у Мамдуха был еще кто‑то из России, то я бы к тебе вообще не обратилась.
– Лучше сейчас замолчи, – цедит он яростно и сжимает кулаки. – Не усугубляй ситуацию, Рада. Я не в том настроении сейчас уж точно!
– Вообще не хочу об этом говорить! – решаю все‑таки уйти от ненавистной темы. – Если можно как‑то вылететь в третью страну, то. Мог бы ты помочь купить мне билет? Не нужно лететь со мной ни в какую Москву. Сама справлюсь. Тут же справилась?! Я верну деньги.
Если бы взгляд мог сейчас пришибить, то он бы непременно меня придавил к земле бетонной плитой.
– Знаешь, – его лицо кривится от раздражения, – мало было выпороть тебя. Тебе бы не помешало еще и рот мылом промыть за всю ту чушь, что ты несешь! В какую страну? В Египет собралась, на курорт? Чем ты там заниматься будешь? Или куда? В Европу, беженкой?! Рада, я не волшебник! Твои документы сгорели, как и бабки! Я исхожу из своих возможностей – ты обратилась ко мне за помощью. Очевидно, речь шла не только о том, чтобы спасти твой зад. Сейчас все приобрело гораздо более серьезные масштабы. У меня теперь тоже проблемы с Мамдухом. И нет, ты полетишь со мной. И будешь делать то, что я говорю. По крайней мере, пока не разрулю свои проблемы и не буду уверен, что у тебя все в порядке. И только дома, на своей территории, я имею достаточно власти для того, чтобы все разгрести. Говори, Радмила. Что случилось в России?
Набираю воздух в легкие. Собираюсь с силами. Отвожу глаза к окну, а потом снова возвращаю их на Анзора.
– Слышал про дело «Газстроя»? Массовый расстрел в одном из ресторанов Москвы? Когда семеро человек были убиты за раз. Я. Я была там, Анзор. И те, кто это сделал, знают, что я там была и видела всех, кто это сделал.
Вижу, как на его лице проступает сначала шок, потому недоумение, удивление, и. дикая, испепеляющая ярость.
Он сжимает зубы.
– Что ты за женщина такая, – шепчет хрипло. – Говори, Рада. Какого черта ты там делала? Что ты забыла посреди бандитских разборок, мать его?! И. почему ты считаешь, что тебе грозит опасность?
