Кавказский Хищник. Плохая девочка будет наказана

– Говори. – произносит тихо, но сам предусмотрительно встает, подходит ко мне и усаживает обратно на диван, надавливая на плечи.

Возвышается надо мной доминантно, заковывая в свою мощнейшую ауру.

Как бы это ужасно ни звучало, но вот результат моей жизни.

Спустя четыре года я снова смотрю на него снизу вверх. И. понимаю, что с каждой гребаной минутой меня все больше утягивает вглубь трясина зависимости от этого мужчины. Чужого мужчины. Женатого, еще и не на одной. И только он, наверное, способен решить мои проблемы. Если захочет, конечно.

– Анзор. – пытаюсь смочить слюной пересушенный рот, но не получается, – дело в том, что. мне пришлось бежать из России.

Тяжелый вздох.

– Об этом я уже догадался. Что случилось, Рада? Ты в уголовном розыске?

– Нет, – решительно качаю головой, но тут же отвожу взгляд.

– Интерпол?

– Нет же!

Все намного хуже.

– Что тогда? Это ты Кеннеди‑старшего, что ли, убила? Или Мертвое море превратила в соленую лужу? Говори уже!

– Я. стала свидетелем. нежеланным свидетелем очень нехорошего.

– Что ты такое видела? – закатывает он глаза. – Хватит уже драматизма, а? Если все это ради моего внимания, то… хватит уже.

А вот тут уже меня начинает бомбить.

Резко подскакиваю, толкая его плечом.

– Знаешь что?! Пошел ты, а?! Делать мне нечего – внимание твое привлекать! Все это произошло случайно! Если бы… там у Мамдуха был еще кто‑то из России, то я бы к тебе вообще не обратилась.

– Лучше сейчас замолчи, – цедит он яростно и сжимает кулаки. – Не усугубляй ситуацию, Рада. Я не в том настроении сейчас уж точно!

– Вообще не хочу об этом говорить! – решаю все‑таки уйти от ненавистной темы. – Если можно как‑то вылететь в третью страну, то. Мог бы ты помочь купить мне билет? Не нужно лететь со мной ни в какую Москву. Сама справлюсь. Тут же справилась?! Я верну деньги.

Если бы взгляд мог сейчас пришибить, то он бы непременно меня придавил к земле бетонной плитой.

– Знаешь, – его лицо кривится от раздражения, – мало было выпороть тебя. Тебе бы не помешало еще и рот мылом промыть за всю ту чушь, что ты несешь! В какую страну? В Египет собралась, на курорт? Чем ты там заниматься будешь? Или куда? В Европу, беженкой?! Рада, я не волшебник! Твои документы сгорели, как и бабки! Я исхожу из своих возможностей – ты обратилась ко мне за помощью. Очевидно, речь шла не только о том, чтобы спасти твой зад. Сейчас все приобрело гораздо более серьезные масштабы. У меня теперь тоже проблемы с Мамдухом. И нет, ты полетишь со мной. И будешь делать то, что я говорю. По крайней мере, пока не разрулю свои проблемы и не буду уверен, что у тебя все в порядке. И только дома, на своей территории, я имею достаточно власти для того, чтобы все разгрести. Говори, Радмила. Что случилось в России?

Набираю воздух в легкие. Собираюсь с силами. Отвожу глаза к окну, а потом снова возвращаю их на Анзора.

– Слышал про дело «Газстроя»? Массовый расстрел в одном из ресторанов Москвы? Когда семеро человек были убиты за раз. Я. Я была там, Анзор. И те, кто это сделал, знают, что я там была и видела всех, кто это сделал.

Вижу, как на его лице проступает сначала шок, потому недоумение, удивление, и. дикая, испепеляющая ярость.

Он сжимает зубы.

– Что ты за женщина такая, – шепчет хрипло. – Говори, Рада. Какого черта ты там делала? Что ты забыла посреди бандитских разборок, мать его?! И. почему ты считаешь, что тебе грозит опасность?

 

Глава 8

 

Это какая‑то злая усмешка судьбы. Даже не усмешка, нет. Хохот.

Просто там, на небе, кто‑то решил от души поржать над моей жизнью и послал мне ту, кто единственная из всего пантеона ангелов и демонов может расхерачить мое внутреннее состояние вдребезги.

Ну, иначе как объяснить, что именно сейчас, когда все устаканилось, наладилось и вошло в естественное русло, я встречаю ту, кто когда‑то шрапнелью искромсал мое сердце.

Она изменилась. И даже пока не могу сформулировать, что именно так сильно меня триггерит в этих изменениях и заставляет одновременно желать придушить эту женщину, и. взорвать, на хер, весь этот мир, решая ее бесконечные проблемы.

Я, блядь, Анзор Гаджиев, человек, научившийся контролировать каждую свою эмоцию и ставить выгоду и прагматизм превыше всего, в одночасье испортил отношения с Мамдухом, пресловутый контракт по поставкам оружия с которым прорабатывал уже второй год и вышел‑таки на финишную прямую. Вышел, подписал, пришел отмечать, и. В итоге вернулся с банкета не с сотней миллионов, а с голопопой девчонкой, которая в свое время вывернула меня наизнанку и прополоскала в серной кислоте.

Я не хотел думать о том, что было у нее после меня. Я дал себе мужское слово, что не буду думать об этом.

Отпустил, потому что понимал, мать его, что иначе не получится. Иначе я не спасу ее, не вытащу из всего того дерьма, куда погрузился сам.

Да и она сама поняла, что не вытянет. Это была моя война, а она просто девочка. Хорошая девочка, которую я непроизвольно сделал плохой.

В той войне с отцом она единственная могла стать и стала бы неизбежной жертвой. Так называемым «сопутствующим ущербом».

Допустить этого я не мог. Кто я такой, чтобы лишать ее права на нормальную жизнь?

Но сейчас, смотря в глаза сумасшедше красивой женщины, чья привлекательность с годами стала только еще более видной, насыщенной, нестерпимо влекущей, не могу чисто по‑мужски снова и снова задаваться вопросом.

Как? Как она жила? Кто был в ее сердце? Кто был рядом?

Кто.

Думаю, что у нее были другие мужчины, и это выжигает меня изнутри.

Остынь, Анзор.

Хватит.

Это не для тебя.

Поможешь девчонке, разрулишь проблемы, и пусть идет с миром.

Вы не созданы быть рядом.

Вас коротит, и в итоге от замыкания взорвется так, что заденет всех.