Кавказский Хищник. Плохая девочка будет наказана

– Наверное, это комплимент? – вскидываю бровь. Рассказ о моем успехе немного вернул мне уверенности. Я даже выдохнула с облегчением, хоть попа и продолжала гореть.

Анзор садится на край кровати, кладя руки на коленки.

– Рада. – выдыхает устало, – если бы меня там не оказалось, то все для тебя закончилось бы иначе, ты понимаешь?

– Понимаю, Анзор. – отвечаю искренне. – И потому я действительно тебе благодарна. Бог тебя ко мне послал. Наверное, это была судьба.

Последняя фраза явно была лишняя.

Он нервно дернул кадыком.

У меня тоже во рту пересохло.

Рваным движением поправила волосы, безалаберно опустив край пододеяльника, – и моя грудь резко оголилась.

Дернулась, подтянула все снова выше шеи.

И все равно не могла не заметить, что он‑таки полоснул боковым зрением по мне.

– Я пойду, – говорит сипло и тут же отворачивается.

– А я? Что. Мне делать? Моего телефона. Его же нет, да?

– Его же нет, – констатирует, подходя к дверям, – и он пока тебе не нужен во избежание лишних проблем. Прими душ и отоспись по‑человечески. Я свяжусь с тобой. Надо понять, как вообще складывается ситуация. Мамдух крайне злопамятен и далеко не так прост, как кажется. Будешь здесь, в моем номере. Сейчас это самое безопасное для тебя место с учетом моей охраны, которая не зависима от местных властей.

Его номер. Я в его номере. В. его постели?

– Если это твой номер, то… ты…

Анзор распахивает дверь и поворачивается на меня. Усмехается.

– Не волнуйся, мне есть где проводить время.

Дверь за ним тут же захлопывается.

И я невольно слышу, как он отдает приказ тому, кто ждал снаружи в лобби.

– К Кристине.

 

Глава 5

 

Очевидно, заснуть я не могу.

И не только потому, что это место новое, не мое.

Потому что я снова и снова думаю о нем.

Красивом, шикарном, властном. Чужом.

Он уехал спать к Кристине.

Своей женщине, которая заслужила право быть рядом с ним.

Которая рядом с ним и была, когда в его жизни появилась я.

Несуразно, нелепо, не к месту.

Наше знакомство с Анзором произошло при странных и нелепых обстоятельствах.

Все началось с того, что он едва не сбил меня на своем гоночном космолете, когда я переходила дорогу на красный свет возле университета в первый сентябрьский день. Потом я случайно облила его кофе на глазах у всего института. А затем… Затащил меня в багажник и привез в свою автомастерскую, где решил «проучить», заперев в комнате над цехом. Но я не собиралась сдаваться наглому кавказцу – и в итоге, когда он явился, чтобы «наказать» меня, мне в голову не пришло ничего лучше, чем сигануть со второго этажа.

Смешно звучит?

Тогда было не очень‑то. Чудом я влетела в потолочное окно машины. Чудом отделалась переломом ноги и ушибами. А еще. Еще это сумасшествие, как оказалось, стало безотказным способом влюбить в себя жесткого и высокомерного бабника, который с того самого дня просто измором начал меня брать. Меня, простую девочку из Иваново, только окунувшуюся в столичную институтскую жизнь.

Я долго сопротивлялась этому натиску. Даже мысли не могла допустить о том, что мы можем быть единым целым. Мы были из разных миров, в буквальном смысле слова. Я – простая русская девочка, у которой впереди много работы над собой, чтобы чего‑то добиться, он – старший сын главы одной из северокавказских Республик, который хоть и бунтовал, забываясь в гонках и тусовках, но никогда не забывал о своих корнях. А еще «корни» о нем не забывали.

Мы разошлись. Нет, не потому, что чувства погасли. Потому что иначе было нельзя. Наш союз был обречен. И в какой‑то момент я даже смогла с этим смириться и как‑то жить дальше, но.

Сегодня и сейчас внутри снова разыгралась такая буря, такое смятение, что трезво и здраво дать определение тому, что я чувствовала, не могла дать.

Скрип. Даже скрежет. Да, мое сердце сейчас не стучало, оно ритмично скрежетало, снова и снова стесывая до боли свои израненные очертания о беспощадно острую правду: Анзор Гаджиев стал таким, как хотел когда‑то его отец, – жестким, циничным, добившимся власти и денег. И в его жизни уже были важные женщины. А я.

Я просто недоразумение, которое он пожалел.

Будь на моем месте вчера любая другая, он бы тоже заступился, если бы она попросила.

Я точно знала.

Потому что слишком хорошо понимала характер Анзора.

Только под утро меня все‑таки вырубает. Это чисто физиология. Просто ресурсы организма не выдерживают.

Мне и вовсе кажется, что я не сплю. Ворочаюсь в постели. Потею, чувствую боль на ягодицах и бедрах от прошедшей экзекуции.

А потом ощущаю, как голой ключицы касаются горячие мужские пальцы, и. их сменяют такие же жаркие губы. Сердце сжимается до размера спичечного коробка и начинает отплясывать в диком ритме.

Тело выгибает следом за тем, как те же самые пальцы ведут от шеи по груди и животу вниз. А потом я снова чувствую губы. Стону. Хочу сказать его имя, но не могу. Оно словно бы застряло внутри. Словно бы я посадила его на цепочку и теперь боюсь выпустить.

– Рада, – слышу рваное, тягучее, жаркое. – Рада.

На животе раскаленным дыханием.

На мочке уха, на переносице.

Как нервный ток.

Как разряд за разрядом.

– Рада.

Сон вдруг рассеивается, и я понимаю, что просто бредила.

Концентрирую взгляд и понимаю, что передо мной сейчас сидит Анзор.