Кавказский Хищник. Плохая девочка будет наказана
На нем свитер‑поло, классические джинсы. Но его образ сейчас словно бы смазанный. Глаза непроизвольно впиваются в его, стоит мне сконцентрировать зрение. Меня подбрасывает, потому что его зрачки сейчас черные, расширенные, заполняющие почти весь глаз. Губы приоткрыты. Руки сжаты в кулаки.
Я знаю это его состояние.
Как же хорошо я его знаю.
Анзор возбужден. Дико, по‑животному возбужден.
– Прости, что разбудил, но надо поговорить, – говорит он сипло и быстро встает с кровати, отходя в дальний конец комнаты.
Тело все еще знобит от пережитого возбуждения во сне, которое так и осталось спелым фруктом – несорванное, пульсирующее в моей крови.
Анзор совсем вне поля моей ауры. Отошел так далеко, что почему‑то в этот момент стало холодно.
Развлекался ночью с Кристиной? Выглядит лощеным.
Она сама ему одежду гладит и надевает, как примерная женушка?
Останавливаю саму себя в потоке язвительных вопросов, которыми делаю больно только лишь себе.
Про мое состояние он не интересуется.
Просто, удостоверившись, что я проснулась и адекватно воспринимаю его слова, разворачивается и идет к двери.
– Одевайся, пожалуйста, побыстрее. Попрошу принести нам кофе. Времени не так много. Открывает дверь.
Уже в проеме снова на меня оглядывается, имея ответ на мой закономерно застывший на губах вопрос.
– На кресле пакеты с одеждой. Не тяни, пожалуйста. Это в твоих же интересах.
Я делаю то, что он говорит, на автомате.
Не цепляюсь за ощущения и чувства. Не пытаюсь ловить полутона в его взгляде и голосе. Это все пустое. Просто отключаю рассудок. Я так умею, я так уже делала. Не думать, не жать на рану. Просто. Вдох‑выдох. Существование. Это очень просто.
Выхожу к нему, напялив молочный свободный костюм кэжуал. Удобно и безлико. То, что нужно.
Волосы собрала в тугой хвост. На лице ни грамма косметики – мне нечем даже потрескавшиеся, искусанные вчера губы намазать.
В унисон со мной в просторную гостиную люкса девушка из рум‑сервиса заносит поднос с кофе.
Аромат почему‑то не бодрит и не будоражит нос, а уже заранее вызывает во рту ощущение горькой оскомины.
Он смотрит какие‑то бумаги.
Брови напряженно сведены. Взгляд живой и цепкий.
Хищник.
Не зря его так называли.
Таким и остался.
Только, судя по всему, стал еще более опасным.
– Рада. – видит меня, но в небрежно скользнувшем по мне взгляде: «Садись».
Переводит взгляд на горничную, терпеливо ожидая, пока она удалится, не говорит.
Когда пытаюсь занять место в кресле напротив, морщусь, потому что ягодицы саднит.
Он встречается со мной взглядом, откладывает документы и хмурится, но ничего не говорит.
Безжалостно молчит.
Не извинился.
Ни разу.
Даже поверхностного участия нет, для виду.
– С чего начать, Рада, с плохой новости или с очень плохой? – выдыхает шумно и со свистом.
– Говори уже, – не церемонюсь относительно того, как звучит мой голос. Плевать. Что еще могло произойти?
– Твой бутик сгорел, – говорит он так, словно бы речь не о деле моей жизни, а о утерянной сумке. Даже не брендовой.
Безжалостный. Равнодушный тон.
– Как?!
– Так. Со всей бухгалтерией, накладными, оборудованием. Очевидно, это не случайность, хоть по документам все выведено именно так.
Сердце замирает.
Во рту пересыхает, а голова кружится..
Я еще не все кредиты успела погасить. Там все мои сбережения. Более того, там был сейф со всеми моими накоплениями и документами.
– Рада! – окликает он меня громко. Он все это время говорил, но я даже не слушала. В голове гул. Что делать? Надо Катьке звонить. И Владику. С этим местом он ведь мне тоже помог.
– Мне нужен телефон, – начинаю я решительно, пытаясь хоть как‑то склеить свое состояние.
– Рада, послушай меня, пожалуйста! – раздраженно настаивает он. – Тебе сейчас надо думать не о том, как что‑то там спасти – там ничего не спасти, и понятно, что бизнес этот у тебя, конечно же, отжали. Надо думать о том, как бы не загреметь в тюрьму!
– Мне нужно поговорить с Катей и ее женихом. Они. Они же тоже в деле.
– Они в тюрьме, – мрачно осекает меня он.
В шоке смотрю на Анзора, просто хлопая глазами. Что он сейчас такое говорит?
– В смысле? За что?
Глава 6
– В смысле? За что?
Хмыкает еще более мрачно.
– Сутенерство и проституция.
Пропускаю несколько вдохов и выдохов.
Бред какой‑то.
– Анзор, это чушь собачья. Влад занимается риэлторством. Катя мне помогает. У них почти семья. Что ты такое говоришь?
Лицо Анзора сейчас непроницаемое. Он просто не верит мне, а может, даже и не слушает. Смотрит внимательно. Так, что на коже остаются горячие следы, но. словно бы о своем думает.
А может, мне так кажется. Анзор всегда опирался только на сухие факты.
А я. У меня даже фактов‑то нет. Я в каком‑то чудовищном вакууме.
Что он знает обо мне? Что я оказалась голой попой на тусовке среди эскортниц в Дубае, что мои друзья в тюрьме, а бизнес пошел к чертям. М‑да, просто идеальная картина. Непутевая деваха с кучей проблем.
