Королевская кровь-13. Часть 1

– Говорят, чего угодно, – улыбнулся он сдержанно и на мгновение прикрыл глаза, – но, конечно, это не так. Все зависит от важности того, от чего отказываешься, и о силе желаемого, – он потер переносицу, и Алина вспомнила, что Поля в минуты раздумья делала так же. – Все же Его Священство объяснил бы лучше, принцесса, но я скажу то, как понял я. Боги не всесильны и подчиняются правилам, установленными ими самими для равновесия планеты и Триединым для того, чтобы они не теряли берегов и всегда знали, что ответственны за свои поступки. Поэтому не все, далеко не все наши молитвы, помогают. Некоторые остаются без ответа потому, что у человека у самого есть все, чтобы решить ситуацию, какие‑то – потому что человек недостоин помощи и творящееся с ним – это наказание. А какие‑то потому, что у богов, даже вместе взятых, нет на это сил или есть правило, ограничивающее их. Но человек, взявший на себя аскезу, идя против своей природы и потребностей, словно придает большую силу своей молитве, заставляет богов обратить на нее внимание, вливает силу в бога, позволяющую ему преступить правило. Аскезу принимают как ради исполнения какой‑то просьбы, так и во имя получения прощения за прошлые грехи или накопления сил… но она тоже ничего не гарантирует, ваше высочество.

– В‑вам не помогла, да? – сказала она печально.

Он покачал головой.

– Я не просил воскресить ту, кого любил, ваше высочество. И не пытался загладить вину за то, что без суда лишил виновников в ее смерти жизни. Мне просто… было невыносимо говорить хоть с кем‑то, когда у нее уже не было такой возможности.

Она понимала, что он говорит о маме, но не стала это озвучивать.

– Пообщайтесь с Его Священством, – в третий раз повторил Стрелковский. – Но, простите меня за личную рекомендацию, моя госпожа. Прежде чем бороться с судьбой, ради чего бы вы не интересовались этими практиками, вам нужно самой набраться сил.

 

«Я наберусь», – пообещала себе Алина.

В кармашке сумки лежала новая записная книжка – какой‑то военный блокнот, найденный для нее на складах бункера. В нем на первом листе был составлен большой список дел, который начинался с пункта:

1) Проверить в храме, действителен ли еще наш брак.

За прошедшие с возвращения с поверхности часы, разделенные сном без сновидений, она много раз чувствовала подступающую истерику – и каждый раз доставала блокнот, читала то, что написала там, и, если что‑то приходило в голову – добавляла пункты. В этом всегда была ее сила. В упорядоченности и систематизации.

– Потом порыдаете, Богуславская, – сказала она себе Максовым голосом, потому что слезы опять подступили к глазам. – Сначала дело. Сначала испробуйте все варианты, потом рыдайте.

Она улыбнулась, закрыла лицо руками и все‑таки расплакалась.

 

За дверью раздались тяжелые шаги, и Алина, не успел гость постучаться, поднялась так быстро, как могла, оттолкнулась от кровати и поспешно доковыляла до двери. И распахнула ее.

– Матвей, – прошептала она, продолжая всхлипывать, улыбаясь и часто моргая, рассматривая его: он не похудел, но как‑то словно высох, заматерел, и взгляд стал жестче, и линия губ, а глаза были тревожными, растерянными. Принцесса, шагнув вперед, крепко‑крепко обняла его. И не смогла сдержать слез, когда большие ладони бережно и крепко приобняли ее со спины.

– Как ты? – спросил он так тихо и сочувственно, что она разрыдалась еще сильнее.

– Плохо, – ответила она ему в грудь, вытирая слезы. – Мне так плохо без него, Матвей! Он спас меня, и мир, выходит, спас, а сам не спасся!

Он погладил ее по спине.

– Лорд Тротт ушел как герой, – проговорил он с неловкостью. – Что ты будешь делать дальше?

– Я не знаю, – прошептала она ему в военную рубашку. – Но я точно не сдамся, Матвей. Разве могу я сдаться после всего, что мы с ним прошли?

Ситников тяжело переступил с ноги на ногу.

– Мне так тяжело, что я ничем не мог помочь, малявочка. И сейчас не могу. Я многое видел, но понимаю, сколько всего я не знаю. Ты расскажешь мне?

– Потом, – она всхлипнула. – Не успею, меня вот‑вот заберут во дворец. У нас с тобой максимум минут пятнадцать.

– Прости, – пробасил он виновато, – я так хотел прийти пораньше, но очень устал и только восстановился. Открыли с Александром Даниловичем Зеркало сюда на пару.

– Он тоже здесь? – изумилась Алинка, вытирая слезы.

– Ага. Они с Катериной Степановной… ну… встречаются, – сообщил Матвей. – Видела ее тут?

– Видела, – подтвердила Алина. Они так и стояли на пороге, с распахнутой дверью, за которой несли дежурство два охранника. – Мне ведь надо поговорить с ним, Матвей, но это потом, попозже. Скажи мне, помнишь, ты рассказывал, что Четери смог дозваться Свету с помощью шаманского ритуала? А откуда были те шаманы?

– Из Йеллоувиня, насколько я помню, – ответил он с пониманием. – Вроде бы Четери просил о них самого Хань Ши. А ты… ты думаешь?

– Думаю, – тяжело ответила Алина. – Пока мне остается только думать, Матвей, пока я делать ничего не могу.

Матвей отодвинулся от нее, еще раз осмотрел с ног до головы.

– Да, мне хочется прямо сейчас сварить тебе борща, такая ты тощая, – признался он и неловко улыбнулся. – Ты как ходишь‑то, Алина?

– С трудом, – вздохнула она. – А борщ мне пока нельзя, хотя ты сказал, и мне ужасно захотелось именно твоего. Ты ведь придешь ко мне во дворец, Матвей, правда? Я буду тебя ждать. Только нам надо будет как‑то связаться, чтобы назначить встречу. Телефоны‑то не работают. О, ты же можешь это сделать через начальство!

– Я придумаю что‑нибудь, – пообещал Ситников. Он все смотрел на нее и улыбался виновато и с сочувствием, и с облегчением, и с кучей нечитаемых чувств. – Прямо завтра или послезавтра. Иначе потом можем долго не встретиться.

– Ты куда‑то собираешься? – встревожилась Алина.

Ситников кивнул.

– Мы с утра сегодня говорили с Александром Даниловичем, Алин. У нас на Юге еще часть городов занята иномирянами. Он будет там, будет помогать их освобождать со своими магами. А это огромный боевой опыт. Ты знаешь, я столько опыта, сколько за последние дни, за все обучение не получал. Вот и попросился с ним, а он не отказал. Димка тоже с нами пойдет. Вот, – он усмехнулся, – надо поторопиться. До зимы очистим Юг и вернемся на учебу. Полгода‑то мы все отучились и сдали экзамены.

Алина смотрела на него во все глаза. Не только она изменилась, Матвей тоже очень поменялся за это время.

– Матвей, – вспомнила она важное и заговорила торопливо: – Четери сказал мне, что у тебя ко мне кровная привязка. Что это благодаря ей ты видел все внизу моими глазами. И, представляешь, я накануне видела сон, и уже после рассказа Димки поняла, что это был бой тут, у бункера, твоими глазами! Я обещаю, что как только все уляжется, как только Василина станет посвободнее, мы найдем с ней как ее снять.