Кот по имени Семён Семёнович Горбунков
– Разумеется, а вот Сергея…
– Кто такой Сергей? – насторожился Максим – очень уж изменился тон у Ирины.
– Сергей? До вчерашнего утра был жених. И, оказывается, был он со мной тоже только потому, что собрался становиться любимым внучатым зятем академика Вяземского! Нет, я должна была подумать об этом – только же что подобного типа обнаружила… Но решила, что молния в одно дерево два раза не бьёт. Дyрa я, такая дyрa!
Максим в детстве всегда с досадой воспринимал тот факт, что у него есть сестра. Ирина воспринималась вредной, туповатой посредственностью, которая постоянно хочет что‑то доказать, вылезти на первый план, втереться в доверие к деду, короче, Макс был уверен, что, если бы её не было, ему было бы значительно проще и приятнее жить.
Да, их отношения с тех пор изменились, как изменился и сам Макс, только вот он совершенно, абсолютно не ожидал от себя столь острого желания отыскать этого самого неизвестного ему Сергея и от души поменять ландшафт на его физиономии.
– Вот же гад! А ты… ничего ты не дyрa! – резко ответил Макс. – Хочешь, я приеду и сам пообщаюсь с этим негодяем?
Ирина даже не сразу сообразила, зачем Максу общаться с её бывшим женихом? А когда поняла, то внезапно почувствовала себя такой счастливой – словно ей сделали дивный подарок!
Макс шипел, сдавлено ругался, машинально обдумывая, что надо бы выяснить на всякий случай фамилию этого ушлого карьериста, который решил воспользоваться его сестрой как ступенькой для продвижения своей тушки в научных кругах.
Правда, выяснилось, что это не единственные новости в жизни сестры.
– А ещё я уволилась, – сообщила ему Ира. – Знаешь, не вижу смысла быть «тухлым яйцом», навязанным своему руководству, да ещё и Сергея видеть сил нет… Короче, у меня перемены по всем фронтам!
– Ну, круто развернулась! – оценил Макс, – Но ты права – там ничего полезного и нужного для тебя уже не осталось, кроме кота, разумеется, но ты его забрала. Что планируешь делать?
– Вернусь в Питер. Правда, квартиру я сдаю, до окончания срока договора остался месяц и надо будет где‑то перекантоваться. Не знаю… Может, маме попрошусь. Правда, сейчас не хочется общаться с дедом. Я так надеялась, что он меня понял и отпустил попробовать самостоятельно пожить…
– Если хочешь, приезжай к нам – поживёшь, передохнёшь, – предложил Макс.
– Спасибо, но нет. Я же с котом! Я его не брошу.
– И не надо бросать, ты что? У нас живность привитая, умная, креативная. Единственное, научить могут всякому разному…
Ирина пропустила предупреждение мимо ушей, ей вдруг так захотелось остановиться у брата и Милы и пока не встречаться с дедом. По крайней мере, пока она не поймёт, что ей делать дальше.
– А твоя жена? Она против не будет? – вдруг спохватилась она.
– Ой, ну, в самом деле! Мила тут рядом стоит и кивает головой. Сейчас я ей трубку дам.
Коты отлично ощущают изменение настроения своего человека, разумеется, уловил это и кот Горбунков.
– Что‑то ей такое хорошее мурлыкнули! – сразу осознал он. – Правильное какое‑то.
Свои правильные слова он уже услышал – Ирина сказала, что его не бросит, возьмёт с собой, а об остальном он, как кот разумный, и не думал переживать – вот ещё! Обо всём волноваться – так и облезть от нервов можно. Вот он и не стал подвергать себя такому испытанию.
Мила расспрашивала Ирину о коте, давала инструкции о том, как нужно готовиться к перелёту с котом.
– Нужен ветпаспорт с отметкой, что есть прививка от бешенства. Иначе не пустят в самолёт.
Ирина было встревожилась, а потом вспомнила, как её научный руководитель сетовал, что даже ветпаспорт со всеми прививками не помог оставить кота в институте.
– Всё есть, просто, когда поеду за трудовой и попрошу отдать мне ветпаспорт. Он явно у начальника охраны хранится.
Ирина никогда не имела подруг, поэтому и поболтать от души было не с кем. С Милой говорить было легко, приятно и они бы ещё долго болтали, если бы в Ирину дверь не позвонили. Пришлось прерывать разговор, идти уточнять, кого это принесло…
– О! Мы вас не ждали, а вы прибыли! – прошептала Ирина, посмотрев в дверной глазок и увидев Сергея в маске. – Оберегает себя от моей простуды? А чего не в костюме химзащиты?
Утром по здравому размышлению Сергей понял – что‑то произошло! Ирина говорила с ним абсолютно здоровым голосом, никаких проявлений простуды и близко не было слышно. Говорила резко и как‑то так… с неневестинскими интонациями.
– Точно кто‑то пытается её у меня перехватить! – понял Сергей. – Что за ушлый народ вокруг, а?
На всякий случай, он, конечно, подстраховался, прихватив маску – мало ли, действительно заболела, а когда Ира рывком открыла дверь, Сергей понял – у него точно появился соперник!
– Любимая? – строго начал он. – Тебе, как я посмотрю, уже лучше?
Тон был выбран правильно – оскорблённое достоинство с капелькой укоризны. Нет, он бы закатил скандал с оскорблениями и обвинениями, но тогда она бы точно выбрала соперника!
– Мне уже отлично! Что тебе надо? – Ирина, против ожиданий ничуть не смутилась, а с каким‑то непонятным прищуром осмотрела его с ног до головы, особо задержав взгляд на маске.
– Как что? Мы с тобой, как я помню, пожениться собрались. Вчера ты заявила, что простыла, вела себя странно, я за тебя волновался и переживал. И не напрасно – у тебя тут кто‑то есть. Ира, ты что? Полюбила кого‑то другого?
В этот момент в ванной загрохотало, и Сергей кинулся туда.
– Он в ванной? – взвыл он по дороге, распахивая приоткрытую дверь, и вглядываясь в темноту – почему‑то включать свет, чтобы выкинуть соперника ему в голову не пришло. – Выходи, гад! Выходи, я всё равно тебя не отдам мою Иру!
– Мамочки‑кошечки, тип в наморднике! – Семён Семёнович по кошачьей своей привычке тоже включением света не озаботился, а пошел в ванную попить – любил проточную воду. В его институте один из кранов умывальника на первом этаже всегда подтекал, вот кот и отправился осведомиться, нет ли тут такого же удобного поильника.
Услышав звонок в дверь, он затаился, а потом решил пойти проверить, кто пришел, да оступившись на скользком бортике раковины, уронил на пол мыло в мыльнице…
Дальнейшее кота ошарашило – ворвавшийся к нему тип в вышеупомянутом наморднике и с явно мрачными целями, взвыл что‑то про его людинку, а потом, шагнув дальше, встал ногой на кусок мыла и…
– Нападаюююют намордные типыыыы! – взвыл кот Горбунков, пытаясь уклониться от летящего на него агрессора, который орал, пожалуй, громче, чем кот, размахивал руками, запутался в полотенце, с размаху врезался в раковину, и согнувшись пополам, нырнул головой в ванну, куда уже скрылся от нападения отчаянно перепуганный Сёма.
Дальнейшее не оставило бы равнодушным ни одного режиссера фильмов ужасов – пронзительные, на грани ультразвука вопли на два голоса из тёмной ванной комнаты, грохот, неожиданный для такого небольшого, и, в сущности, не богатого мебелью пространства, вылетевшее из темноты нечто со сверкающими звериным светом глазами и размером в два раза больше, чем только что имелся у кота.
