Ковен сломленных
– Я могу простоять так весь день, Ведьма. Но если ты хотя бы на секундочку перестанешь об меня тереться, я бы кое‑что показал.
Шок от неожиданно услышанного глубокого шелковистого голоса Торреза заставляет меня остановиться. Он вытягивает руку перед моим лицом и прижимается к моей шее.
– Сравни, они у нас отличаются.
Мне требуется время, чтобы понять, что именно он хочет этим сказать. Смотрю на его загорелую кожу и вижу руны на безымянном пальце. Вторая руна – знак того, что он мой, – ярко‑черного цвета; она оттесняет вниз руны остальных моих Избранных, самая первая из них располагается на костяшке. Затем сквозь его растопыренные пальцы смотрю на ладонь Эноха.
Он прав… Руны на пальце Эноха – не мои. Но тогда чьи же они, черт подери?
Глава 1
Пробегаю взглядом по среднему пальцу Эноха. Снова и снова отмечаю детали, как будто если я буду смотреть на них достаточно долго, они каким‑то образом раскроют свои секреты.
Что, черт возьми, происходит?
Торрез прикусывает мочку моего уха, и это ощущение отвлекает меня от сотен вопросов, которые роятся у меня в голове. Как бы сильно я ни возбуждалась от того, что нахожусь в объятиях Торреза, мне нужно, чтобы моя вагина держала свои жадные надежды при себе и я смогла сосредоточиться на войне, которая пытается разразиться в гостиной. Пытаюсь вырваться из крепкой хватки Торреза, но его руки не разжимаются. Все, что мне на самом деле удается сделать, это прижаться задницей к его очевидной эрекции, и, к сожалению, внушительная выпуклость в его штанах – это не то, на что мне сейчас нужно обращать внимание. Я чувствую, как одобрительный рык Торреза раздается у меня за спиной, но отказываюсь осознавать, что этот звук в данный момент делает с моим телом.
Сейчас не время и не место, Винна.
Я прекрасно понимаю, что мне нужно разобраться с тем фактом, что у меня появилось новое дополнение к моим Избранным, но я совершенно не знаю, с чего начать. У меня нет ответов на кучу вопросов, за количеством которых я уже не могу уследить. Может быть, мне стоит просто сосредоточиться на стояке Торреза? – по крайней мере, с этим, думаю, я могу справиться.
Даю пощечину своему либидо и стараюсь не думать о посторонних вещах. Сначала мне нужно разобраться с Энохом и его ковеном, а потом уже выяснять отношения со своим новым Избранным.
Слово Избранный эхом отдается в моих спутанных мыслях, и беспокойство пронизывает меня, как пьяную гимнастку. Я вижу свою метку, метку Торреза и другие метки Избранных на его безымянном пальце, но на мне не появились его руны. Поворачиваюсь к своим парням и ищу какие‑нибудь новые руны на их руках, но у них тоже ничего нет. Мой желудок сжимается. Я подавляю беспокойство, охватывающее меня.
Неужели я не завершила связь с Торрезом?
– Винна?
Мое имя слетает с губ Эноха как вопрос… нет, как требование ответов, но я по‑прежнему ни хрена не могу объяснить. Я не знаю, откуда он получил руны. Или почему они отличаются, или что все это значит для меня или для них.
Потираю лицо, холодные руки обжигают раскаленную кожу. Я чертовски устала, а происходящее выбивает меня из колеи. Поворачиваюсь к Эноху, снова смотрю на неизвестные руны, которые теперь есть у него и его ковена.
– Я не знаю, – беспомощно признаюсь я, и комната снова взрывается громким спором.
Агрессия и ярость вырываются из парней, обрушиваясь на Эноха, Каллана, Нэша и Бэкета. Удар попадает в цель, но Энох и остальные не остаются в долгу. Айдин и Эврин пытаются – и терпят неудачу – взять под контроль обе стороны. Их просьбы успокоиться разлетаются в разные стороны, только чтобы упасть на землю и быть растоптанными яростью и оскорблениями.
– Их мог дать другой Страж? – предполагаю я, но почти уверена, что никто, кроме Торреза, который в данный момент слишком увлечен тем, чтобы обнюхивать мое плечо, не услышит ничего из того, что я говорю, из‑за продолжающихся криков.
Может, есть вероятность, что их руны не мои. Я уже думала над тем, что мой статус Последнего Стража не совсем верный, но нет никакого способа узнать, являются ли эти таинственные руны доказательством моей правоты. Только если гипотетический таинственный Страж прямо сейчас не постучится в дверь и не скажет: «Простите, позвольте мне забрать этих парней». Что ж, это было бы довольно неплохо.
Или, возражает мой измученный разум, может быть, таинственный Страж не может постучать в дверь, потому что его нет поблизости? Я не знаю всех тонкостей выбора Избранных, но если я могу отметить Торреза или других просто потому, что захотела, могут ли другие Стражи посылать свою магию в мир и отмечать тех, кто подходит им больше всего?
Может ли отбор Избранных быть похож на какой‑то примитивный выбор холостячки‑Стража? Только вместо роз и фиктивной помолвки Избранные получают пожизненное обязательство – хотят они этого или нет, а также чертову уйму новой магии и способностей, да? Я каким‑то волшебным образом способствовала заключению брака? В моей голове проносится образ меня с планшетом в руках, в костюме в стиле Криса Харрисона[1], в то время как женщины напевают «Сваха, сваха».
Отбрасываю странную картинку и сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас.
Мне нужен кофе или, скорее, сон. Я на грани того, чтобы сойти с ума.
Нокс и Бастьен изрыгают угрозы и борются с Айдином, Эврином и остальными Избранными, пытаясь добраться до Эноха и его ковена. Делаю глубокий вдох и позволяю напряжению и борьбе покинуть мое тело. Расслабляюсь в объятиях Торреза, и на моем втором глубоком выдохе он отпускает меня, явно полагая, что я наконец обрела контроль над собой.
Встаю в поле зрения Бастьена и Нокса, и последний смотрит на меня, пока я готовлюсь расправиться с ним и остальными моими Избранными. Бастьен, кажется, не замечает никого, кроме Эноха, Нэша, Каллана и Бэкета, которых он явно хочет разорвать на части. Негодование и обида вспыхивают в глазах Нокса, и мне хочется хорошенько врезать своей магии за то, что она заставила его так себя чувствовать.
Активирую руны, которые позволяют мне мысленно говорить с ними и кричу: «Прекратите!» Парни вздрагивают от резкости моей команды, но это производит желаемый эффект, и они переключают свое внимание на меня. Разочарование и гнев исходят от каждого из них густыми волнами, и, прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы что‑то сказать, Нокс обрывает меня:
– Не смей говорить это, Винна. – Он яростно машет головой. – Я не приму их.
[1] Крис Харрисон – американский телеведущий, в активе которого реалити‑шоу «Холостяк», «Холостячка», «Холостяцкая берлога» и прочих на ту же тему. – Здесь и далее примеч. ред.
