Ковен сломленных

– Слово семья не имеет для меня такого же значения, как и для вас. Однако, судя по твоей логике, Нокс, Вален и Бастьен биологически связаны с Сильвой и его кланом, так что для них есть исключение. Но я могу быть магически связана с Энохом, Калланом, Нэшом и, как здорово, с Бэкетом. Так будет ли тогда исключение действовать и для меня?

– Почему ты так отчаянно борешься за них, Винна? Что происходит? – спрашивает Нокс, и мне не нравятся нотки подозрения и обвинения в его голосе.

– Понятия не имею, Нокс. Я не специально отметила их, так что в чем бы ты меня сейчас ни обвинял, заткнись к чертовой матери. Я не сделала ничего, чтобы заслужить предательство, которое читается в твоих глазах.

Нокс проводит рукой по лицу, и у меня щемит в груди. Почему все так плохо складывается? Почему он так разговаривает со мной? Делаю шаг и тянусь к нему, но он скрещивает руки на груди, физически отгородившись от меня. Я так удивлена, что теряю дар речи. Как будто он взял что‑то хрупкое и прекрасное, что я ему подарила, и разбил вдребезги, и теперь я смотрю на осколки, отчаянно пытаясь собрать всё обратно, но понятия не имею, как это сделать. Поэтому просто смотрю на него, потрясенная и потерянная.

– Я не доверяю им, – говорит Нокс.

– Как и я, – соглашается Бастьен, принимая такую же позу.

Делаю шаг назад и напоминаю себе, что, пусть я и жду от них поблажек, я должна им уступить. За последние двадцать четыре часа произошло столько дерьма, что мне стоит относиться к ребятам так, как хочу, чтобы они относились ко мне, вместо того чтобы избить их.

Скрещиваю руки на груди – очевидно, что это поза упрямых придурков.

– Ладно, я учту ваше недоверие, – холодно обращаюсь к Ноксу и Бастьену. – Но было бы неплохо, чтобы вы учли: я никогда не знаю, что сделает моя магия. Правда, в конце концов все всегда складывается наилучшим образом.

Парни молчат, и я стараюсь не обращать внимания на боль в груди, когда Бастьен и Нокс выходят из гостиной. Смотрю им вслед, когда они исчезают на кухне, и стараюсь не вздрогнуть, когда громко хлопает дверь, ведущая в гараж. Устремляю взгляд в стену, не зная, что думать или чувствовать. Вален встает передо мной и терпеливо ждет, пока я удостою его вниманием.

– Я поговорю с ними. Это была долгая ночь, они скоро успокоятся.

Киваю в ответ на его слова, не доверяя своему голосу произнести вслух хоть слово.

Вален наклоняется, его губы касаются моих, и я чувствую нерешительность. Мне не нравится этот привкус на его губах, поэтому я протягиваю руку, обхватываю его за шею и крепко притягиваю к себе. Вкладываю в свой поцелуй столько уверенности, сколько могу, и Вален выпивает ее и просит добавки. Целую его до тех пор, пока земля под моими ногами не становится более твердой, а он не кажется таким далеким. Мы отстраняемся друг от друга, и он прижимается своим лбом к моему, заземляя меня так, как мне отчаянно нужно.

– Можем ли мы просто попытаться извлечь из этого максимум пользы? Сделаем все, что в наших силах, чтобы стать супергероями, убьем Адриэля, спасем каких‑нибудь неблагодарных придурков, которые, вероятно, того не стоят и уж точно не оценят наш порыв? – спрашиваю я, пока мы стоим, вдыхая друг друга.

Он гладит меня по щеке большим пальцем и дарит легкую улыбку, которая не отражается в его глазах. Целует меня в кончик носа, а затем отстраняется от меня. Мои вопросы остаются без ответа, и я просто наблюдаю, как он исчезает за кухонной дверью.

– Как ты? – спрашивает меня Сабин, поправляя прядь волос, выбившуюся из моего небрежного пучка.

Все внутри меня кричит нет в ответ на его вопрос, но я знаю, что если скажу правду, то развалюсь на части. Вместо этого пожимаю плечами и проглатываю то, насколько я сейчас не в порядке. У меня возникает дурное предчувствие, но я нацепляю на лицо фальшивую улыбку и стараюсь не расплакаться, когда Сабин заключает меня в объятия и целует в макушку.

– Давай поторопимся, пока Айдин не начал психовать.

Киваю и утыкаюсь носом в уютную грудь Сабина, в его сильные руки, обнимающие меня.

– Почему мы снова это делаем? – поддразниваю я, пытаясь поднять настроение.

– Потому что так будет правильно.

Снова киваю, принимая простой ответ, и игнорирую все мысли, которые говорят мне, что, если бы мы поменялись ролями, я, вероятно, была бы собственностью Адриэля до конца своих дней. Я почти уверена, что Лахлан продолжал бы жить своей жизнью и притворился бы, что меня никогда не существовало, вместо того чтобы подставлять свою шею ради меня. Дерьмо. Иногда быть большим человеком отстойно, как немытые волосатые яйца.

Из груди Сабина вырывается смех, и я понимаю, что, должно быть, произнесла последнюю фразу вслух.

Оглядываю дом, который только‑только начала назвать своим, и делаю глубокий вдох.

Беларусь, готова ты или нет, но мы идем.

 

Глава 3

 

Смотрю в иллюминатор на усыпанное звездами небо. Иногда под самолетом появляются облака, и мне нравится думать, что мы не летим, а плывем из Утешения в Беларусь. В моих наушниках заканчивается песня Go to War группы Nothing More и начинается The Red от Chevelle. Постукиваю пальцами в такт музыке по кремовой коже огромного кресла. Я растворяюсь в музыке, используя ее, чтобы снять напряжение, которое поселилось в моем теле с тех пор, как мы поднялись по трапу в самолет.

Ко мне подходит Энох, и, прежде чем я успеваю вытащить наушники, чтобы услышать, что он хочет сказать, он резко поворачивается влево. Менее чем за секунду нерешительность и вопрос на его лице сменяются злобой. Немного приподнимаюсь, чтобы проследить, на кого Энох сейчас рычит, и не испытываю ни малейшего удивления, обнаружив Бастьена. Секунду раздумываю, хочу ли я вообще знать, что происходит.

Я нахожусь примерно в двух секундах от того, чтобы просто откинуться на спинку кресла и позволить им самим во всем разобраться, когда Энох набрасывается на Баса.

Вытаскиваю наушник и отстегиваюсь, чтобы вмешаться.

– Мы бы никогда, черт возьми, этого не сделали! – кричит Энох Бастьену, взмахивая руками, его глаза полны огня.

– Чушь собачья! Ты прекрасно знал о планах своего отца и остальных старейшин. Вы все так хотели, чтобы она поселилась с вами, и так быстро начали тренировать ее, чтобы выяснить, на что способна ее магия. Думаешь, мы тупые? Думаешь, мы не знали, что ты и твой папочка пытались свести ее с тобой? – бросает обвинение Бастьен.

– Брось, Фьерро. Несмотря на твою бредовую теорию заговора, у нас не было какого‑то грандиозного коварного плана по похищению Винны. Никто даже не знал, что ваш ковен хотел заявить на нее права до гребаного суда, – вмешивается Нэш.

– Кто‑то должен был что‑то сделать, – добавляет Энох. – Непохоже, что вы, парни, мешали ее дяде обращаться с ней как с дерьмом.